Говорила что меня не видела: Руки вверх — Думала Текст песни

Руки Вверх — Думала, аккорды для гитары

Am        Dm          Em
Говорила, что меня не видела.  
Am        Dm          Em
Обнимала и тихо ненавидела.
Am        Dm          Em
Обещала быть моей любимою,
Am        Dm          Em
И глазами хлопала невинными.
Am        Dm          Em
И на все, на все мои признания
Am        Dm          Em
Получал я только обещания.
Am        Dm          Em
Я не знаю, что ты там задумала,
Am        Dm          Em
Я дам время, чтобы ты подумала.

Припев:
Am                 F
Думала, думала, думала
        Dm                  Em
Время быстро пролетало, а ты все обещала.
Am                 F
Думала, думала, думала
        Dm                  Em
И мальчишке молодому все уши прожужжала.
Am                 F
Думала, думала, думала
         Dm                  Em
Ни ответа, ни привета, ты опять пропала.
Am                 F
Думала, думала, думала
        Dm                  Em
Вот такая вот история ла-ла-ла-ла-ла.

Am        Dm          Em
Говорила, что меня не видела.
Am        Dm          Em
Целовала и тихо ненавидела.
Am        Dm          Em
Вечерами от меня скрывалась ты,
Am        Dm          Em
Может просто, просто испугалась ты.
Am        Dm          Em
Ты не думай, долго ждать не буду я.
Am        Dm          Em
И назло влюблюсь в твою подругу я.
Am        Dm          Em
Ведь она давно мне глазки строила,
Am        Dm          Em
Ты подумай ведь пока с тобою я.

Припев: x2
Am                 F
Думала, думала, думала
        Dm                  Em
Время быстро пролетало, а ты все обещала.
 Am                 F
Думала, думала, думала
        Dm                  Em
И мальчишке молодому все уши прожужжала.
Am                 F
Думала, думала, думала
        Dm                  Em
Ни ответа, ни привета, ты опять пропала.
Am                 F
Думала, думала, думала
        Dm                  Em
Вот такая вот история ла-ла-ла-ла-ла.

        Dm                  Em
Все ты в жизни потеряла ла-ла-ла-ла-ла.

Герои главных фотографий белорусского протеста – о жизни до и после

12 августа студента биофака БГУ Алексея Курачева избили омоновцы в одном из минских дворов. Он попал в реанимацию. Это фото сделали журналисты белорусского портала Tut.by спустя пару дней. У Курачева было несколько тяжелых травм и лихорадка — он пил много воды, пытаясь сбить температуру. Он уехал из Беларуси лесами, узнав, что проходит свидетелем по уголовному делу о перекрытии дорог.

За полгода до выборов, Минск

Я включился в политическую жизнь зимой 2019-2020. Я учился на микробиолога в БГУ и очень много занимался. Тогда была информация про интеграцию с Россией. Я в первый раз пошел на митинг. Митинг прошел восхитительно. Мы пели песни, были знакомства, общий дух. Я тогда в первый раз увидел Нину Багинскую. Мы шли к посольству России, она махала перед омоновцами БЧБ-флагом. Я тогда был настроен на то, что с милицией возможен диалог.

Я ей сказал: — Зачем вы дразните! — Хорошо-хорошо.

И она ушла в другую сторону. Как я потом понял позже из ее интервью, она поддерживает молодежь. И тогда решила пойти мне навстречу, было приятно.

Когда весной начались уже предвыборные движения, Тихановский объявил, что он собирается быть президентом, я был просто счастлив. Классный мужик. Меня восхитила смелость: на моей четверти века я впервые увидел, что человек так просто выложил на YouTube видео и сказал, что будет баллотироваться в президенты. Он до этого ездил по городам и освещал лютую жуть, которая происходит в нашей стране. Уже за смелость я готов был пожать руку и проголосовать за него.

9 августа, Минск

Я знал, что выборы будут сфальсифицированы, но я сходил, как положено, проголосовал. Я видел много людей с белыми резиночками на руке. Это был восхитительнейший день для меня и моих друзей, просто праздник.

[Вечером] мы шли в центр города, встречали знакомых, все было прекрасно, все были готовы, что уедут «на сутки». Я купил печенье, воды и взял зубную щетку. Ни у кого не было оружия или каких-то охраняющих тело вещей.

Я на всех митингах пел Ляписа [Трубецкого] — «Залаты гадзіннік у чорнай вароны» («Золотые часы у черной вороны», — первая строчка в песне «Belarus freedom» — Би-би-си), «Грай», «Цікавае пытанне: Дзе мая радзіма» («Интересный вопрос: Где моя родина, где мое отечество» — первая строчка в песне «Зорачкi» — Би-би-си). Это все поднимает дух.

В какой-то момент я увидел, что одна девчонка стоит, а в метре от нее кордон милиции. Я подумал: «А че она не уходит, менты бьют по щитам, страшновато». Я встал перед ними и начал с ними разговаривать: «Вы защищаете, пацаны, чувака, который зажрался, заврался, который хочет остаться у власти, пребывать в своем вымышленном мире и использовать вас, чтобы защитить свою задницу. А народ — это я, эта девчонка».

Я не встретил никаких оголтелых взглядов, часто встречал понимающие взгляды. Чуть позже, когда нас отщемили к «Немиге», мимо пробегал пацан из внутренних войск и крикнул мне «жыве Беларусь».

Мне говорили: — Иди домой. — Пацаны, я вообще-то у себя дома, это мой город. — Так ты к себе домой, иди, где ты живешь. — Так я вот, пацаны, здесь живу. Почему я должен отсюда уходить?

Был нормальный диалог. Не было между нами непробиваемой стены. Такое у меня сложилось впечатление по поводу внутренних войск.

Когда полетели светошумовые гранаты, был лютый шум, я впервые такое слышал. Очень неприятные ощущения для мозга. Я остался и продолжал кричать: «Пацаны, мы друг другу не враги, что вы творите».

Я не готов был стать жертвой. Если меня спросить, готов ли я был умереть — я очень бы не хотел умирать. Но я не мог сделать каких-то действий, для меня это очень-очень важно.

Я ненавижу то, что делают с нашим народом, делают со мной. Я чувствую все, что происходит в обществе, я в нем прожил с самого детства, я чувствую всю его боль и все его страдания. Мне нужно было что-то сделать.

Но именно к смерти я не был готов. Пострадать я точно был готов. При этом я знаю белорусов, которые в этот день просто шли умирать. Один пацан подорвался на светошумовой гранате, ему ногу раскроило, он сейчас до сих пор хромает.

12 августа, минский двор, автозак, реанимация

Я шел во дворе, тут на меня сзади налетает тип. Он, как лисичка, ко мне подкрался, я его не услышал. Он начал в грубой форме произносить фразы, которые обозначают «ну, все, чувак, тебе **». Я почувствовал его мощные руки, он был накачан.

Потом выбегают из-за дома омоновцы — один бьет берцами по лицу, другой по спине дубиной. Им кричат из окон: «Че вы творите?». Они им отвечают: «Они вам скоро коктейли Молотова будут закидывать в окна». При мне ни хрена не было, а они начинают лапшу на уши вешать про коктейли Молотова.

Они мне говорят: «Ты хочешь, чтобы у нас пидоросня всякая была? Хочешь, как на Западе? Зачем ты сюда вышел?».

Подводят меня к автозаку, ставят на колени, отрезают волосы — либо ножом, либо бритвой. Говорят: «Ты пидор. Мордой в пол».

Я лицом лег в пол, лежу рядом со своими волосами, меня лупасят по ногам и ягодицам. На лицо берцами становятся. Один засранец дубинку мне между ягодицами поставил, сказал: «Мы сейчас сделаем из тебя петушка».

Они, конечно, не очень умные люди, я бы даже сказал абсолютные придурки. Докапывались до меня как гопники и параллельно били — больно и сильно. Не было этому никакого конца. Говорить им что-то не было смысла, потому что они были настроены убивать. Это был особенный болевой опыт, потому что не прекращался, они били, несмотря на просьбы. Продолжалось это, наверно, минут 40: вопрос — и потом коллективно бьют. Читали мою переписку, я другу «спокойной ночи» пожелал, они сказали, что я пидор.

Классический вопрос, который они задавали на протяжении всего времени: «Кто твой координатор?».

— У меня нет координатора, — я говорю. — Кто тебе заплатил деньги? — Мне никто не платил денег. — Я тебе не верю.

Меня повели ко второму автозаку. Спецназовец шептал мне на ушко: «Я тебя расстреляю». Они меня так сильно избили, что мне было плевать. Я был шокирован. В этот раз меня уложили и очень сильно зафиксировали. Начинают очень сильно бить.

Какая у них работа! Просто укладывают и просто бьют. Че это такое, я вообще не могу уразуметь.

Тут я просто перестаю кричать, потому что уже не могу кричать. Наблюдаю эту боль. Они продолжают бить по одним и тем же местам. В какой-то момент они проанализировали, что произошла перемена — объект перестал подавать признаки жизни. Они начинают меня спрашивать. Я не отвечаю. Мне не сложно было не реагировать — я был в полуобморочном состоянии.

Приехала скорая, меня осмотрел доктор. Омоновец такой: «Ему заплатили много денег». Врач говорит: «Меня это не интересует». Мне что-то вкололи, я либо потерял сознание, либо просто счастливый заснул.

Когда я проснулся утром в реанимации, со мной связывалось такое количество людей, так много людей хотели мне помочь, поддержать словом, делом, средствами. Такая мощная солидарность была. С такой человечностью такие режимы не уживаются, потому что такой режим держится на лжи и страхе.

[Мне диагностировали] сотрясение мозга первой степени, гематомы, повреждение тканей — у меня все ягодицы и ноги были синие, фиолетовые, еще был перелом пальца. Через пару дней у меня началась лихорадка, мне было очень плохо, я каждый день выпивал по десять литров воды, чтобы сбивать температуру.

Когда я написал заявление на ментов, пришла следователь, вела себя очень цинично — достаточно изуродованная личность, человек в себе человека не очень-то сохранил. Дело так и не завели, конечно же.

Сентябрь, Польша

Я думал, что со мной все окей, но умные люди уговорили меня пойти к психологу. Я не мог улыбаться. Меня эмоционально отключили как будто. Было огромное предложение от разных психологов. Мощнейшая солидарность была. Это оживляющий эликсир. Я нашел одну женщину [психотерапевта] из Украины, она специализируется на пытках, работала с украинцами, которых пытали на Донбассе, чеченцам помогала. Она говорит: «Белорус? Денег мне платить не надо». Она мне очень помогла.

В сентябре я поехал в Польшу в санаторий, где можно было подлечиться. Я познакомился там с офигенными белорусами, я был счастлив, что туда поехал. Когда прилетел домой, меня задержали на границе, полностью обыскали, пролистали все мои учебники, особенно перелистали аналитическую химию, почему-то она их заинтересовала.

И потом мне пришлось уехать. Меня начал искать следователь. Выяснилось, что я прохожу по уголовному делу о перекрытии дорог. Следователь говорил, что я буду свидетелем, но при этом говорил, что есть видео — как я в протесте участвую.

Литовцы завели уголовное дело против тех, кто меня избивал. Они не знают, кто это, но пока там фигурируют [глава минского ОМОНа Дмитрий] Балаба и [бывший глава МВД Беларуси Юрий] Караев.

Советник Светланы Тихановской Александр Добровольский подтвердил Би-би-си, что показания по уголовному делу, которое завели литовцы по факту пыток, давали много белорусов. «Кто подозреваемый — вопрос к следствию. Знаю, что потерпевшие указывали фамилии Балабы и Карпенкова», — сказал Добровольский. Би-би-си также направила запрос в генпрокуратуру Литвы.

Я бы очень хотел, чтобы справедливость восторжествовала, и я бы с удовольствием поговорил [с омоновцами, которые меня били]. Я бы хотел с ними поговорить на равных. То, что тогда произошло — абсолютная безответственность с их стороны.

В нормальном государстве ОМОН тренируют для того, чтобы нейтрализовать террористов, людей, которые представляют опасность для окружающих. Но если государство работает извращенно, это подразделение направляют против безоружных людей, чтобы силой убедить их, что Лукашенко победил. Но силой такие дела не решить. Пока не убьешь, правду не получится заглушить. А убить они нас всех не смогут.

У меня не было такого в жизни опыта, чтобы режим менялся. Когда у мозга нет такого опыта, ему сложно представить, что это случится. Но вера такая есть. Мы по-любому победим. За это время сформировался белорусский народ. Я раньше не понимал, что такое белорусский народ и где он живет. Этой машине репрессий остается только размахивать кулаками. Но они не решат эту проблему так. Им настанет конец.

«У меня будто сердце разорвалось, а у людей тут обед»

Подробнее

С тех пор, как мы объявили, что грантодатель «Открытых медиа» — Михаил Ходорковский — наша жизнь не была такой уж спокойной. В принципе, нам давали работать, с нами общались источники, хотя периодически возникали сложности. Например, мы не смогли получить лицензию в Роскомнадзоре. Трижды пытались, каждый раз нам отказывали под разными предлогами. На нас пару раз писали жалобы, но каких-то крупных проблем не было. Конечно, наблюдая за тем, что происходит с другими медиа в России, мы не ждали, что все будет безоблачно.

Когда я узнала, что я и мои коллеги оказались в этом реестре, шок не испытала, но почувствовала, что худшие опасения сбываются. Недавний обыск и изъятие загранпаспорта у Романа Доброхотова — уже что-то совсем за гранью. С одной стороны, есть люди, которым нужна какая-то активность, чтобы показать свою преданность власти. С другой — кучка растерянных журналистов, которые стараются соблюдать законы, даже если считают их несправедливыми. А жизнь показывает, что этого недостаточно: ты можешь иметь трех юристов, но в итоге тебя это не защитит. От этой мысли страшноватенько.

Кучка растерянных журналистов, которые стараются соблюдать законы, даже если считают их несправедливыми

Я из тех людей, кого не пугает прозрачность. Я не понимаю, как ее можно бояться, будучи журналистом. Мы в издании постоянно интересуемся имуществом и счетами каких-то людей, было бы странно, если бы я сама была не готова к такому. Если кто-то посмотрит, откуда я получаю деньги и на что их трачу, наверное, не удивится — ипотека, медицина, шмотки. Сейчас Минюст публикует отчеты НКО-иноагентов в открытом доступе. Пока что я не видела там отчеты физлиц-иноагентов, но думаю, их тоже могут выложить.

Статус иноагента — это не запрет на профессию, мы в издании можем работать дальше. Тем более, наше медиа само по себе не является иноагентом. Ставишь пометки, если пишешь от своего лица, — в целом, ничего не мешает. Но в «Открытых медиа» есть и другие люди, у всех свои страхи. Не исключаю, что у нас появятся причины закрыть проект, и это не обязательно будет связано с решением властей.

Чернова Надежда Николаевна — ФСТ

— Надежда Николаевна, меня зовут Наталья, и у меня к вам будет несколько вопросов. Во-первых, сколько вам лет?

Мне 84 года.

— Вы уже долгожитель, это хорошо. Расскажите пожалуйста про ту страшную пору, что вы помните, как все началось, как ваша семья пострадала?

Я помню, как началась война. Мамочка меня, хотя мы ездили раньше Озерки это был пригород, ездили туда за ромашками, купаться. И вот мы шли, это был воскресный день и вдруг заработали все громкоговорители, что началась война. И мы сразу вернулись. Брат ездил на окопы, и сестра ездила. Мама работала у меня, шила телогрейки.

— Мама работник тыла?

Ну да, ей было 39 лет, когда ее не стало.

— А у вас семья состояла…

Мама, брат, сестра, я, значит, и еще бабушка с дедом.

— А отец?

Отец умер в 37 году.

— А от чего?

У него было какое-то заболевание. Умер по болезни.

— И вот вы узнали, что началась война, что дальше было?

А дальше, что, грустно очень было. Мамочка целыми днями на работе. Брат уйдет туда. Меня оставляли дома. Иногда соседи заходили меня брали в бомбоубежище. Мне очень было страшно, когда передавали: «Спуститесь в бомбоубежище! Начинается воздушная тревога». Вот это было очень страшно. Потом постепенно умирает дедушка, умирает бабушка.

— Это в каком году?

— Бабушка в 42, а дедушка в 41. Потом привезли брата, он совсем обессиленный на окопах был. Привезли почему-то домой. Положили его, и он единственное помню попросил попить. Я пошла, я еще не понимала, что в кранах воды нет. Я пошла везде порыскала, вода не течет, и пока я пришла он умер. Вот.

— А он израненный был или от голода?

От голода.

— А бабушка с дедушкой тоже?

Да. Бабушка перед смертью попросила маму: «Олюшка, может ты хоть купишь кусочек белого хлеба?». И мама что-то взяла какую-то вещь поехала продать, чтобы купить ей, но когда она уже приехала уже бабушка всё, умерла.

— А какие-то карточки, судя по рассказам других ветеранов, и по историческим книгам больше от части, потому что вы второй ветеран, которого я опрашиваю. Карточки не давали? В первые этапы войны, когда ваши бабушка и дедушка умерли от голода?

Карточки давали, хлеб приносили, сестра ходила. Сестра у меня старшая, почти на 12 лет. Мама на работе, а она всё нас обслуживала. Сестра приносила нам хлеб. Мама ездила, тогда сгорели Бадаевские склады. Мама купила там ведро земли.

— А что такие Бадаевские склады?

Не знаете? Ну вам кто-нибудь расскажет. Там же все продукты, Ленинград остался без продуктов, это все сгорело. И это вот хуже стало жить в Ленинграде. Мама купила, тогда все покупали землю, там она с песком со всем вместе. Вот она привозила, а потом разводили, кипятили, вот эту сладкую воду процеживали и пили. Ну вот значит брата уже сестра моя везла, она даже у меня спрашивает: «Ты помнишь мы его на саночках везли?». Простыней зашиты, хоронили его на Богословском. Ну на саночках, еще я ходила, это значит было конец, наверное, 41, то есть начало 41, 42. Вру уже, так что вы меня поправляйте, я еще волнуюсь очень.

— Да ну чего вы, волноваться нечего.

А мама умерла в госпитале. Я перескочила. Умерла она в декабре, но не в самом конце, а похоронили ее, вспомнила, у меня же есть это удостоверение, что она в сентябре похоронена на Богословском кладбище.

— Как и брат?

А брат на Пискарёвке. Вот в этой могиле, 42го.

— Мама тоже в 42 году умерла?

Да, мама в 42, ей 39 лет было всего. И мама просила мою сестру, что, ну это уже рассказала которая пришла сообщила, что вашей мамы больше нет, и что она очень просила перед смертью, чтобы ты Надю не сдала в детский дом. Ну она сначала, конечно, не сдавала, а потом все таки сдала в детский дом.

— Это в каком году произошло?

Мы выехали от сюда уже 42 декабрь был месяц, по льду нас перевезли, и сестра поехала, нас эвакуировали на время к бабушке в эту6 забыла, Бугульма деревня или город, а потом сестру кто-то пригласил в среднюю Азию. Бабушка просила оставить меня, это папина мама, чтобы она говорит: «Она вырастит здесь среди наших». Все равно забрала меня и уехали в среднюю Азию, и вот там уже она меня сдала в детдом. Что я была, по сути, брошена, вся неухоженная и соседи сказали: «Что ты так девочку мучаешь, лучше отдай в детский дом». Вот она меня отдала с детский дом.

— А в среднюю Азию куда конкретно вы уехали с сестрой?

Уехали в город Коканд. И там я была в детском доме, ну долгое время. Она меня даже хотела забрать, но не отдала директор. Говорит: «Она только привыкла уже». Я все время же плакала, залезу под кровать. И заведующая не отдала. Сказала: «пусть она уже здесь. Она сейчас привыкла, учится». В общем оставила она меня в детском доме. Потом еще раз приезжала, уже с животиком. Опять говорит: «Вам что нянька нужна?». Может такие вам и не надо подробности.

— Нет, почему, это все, что имеет отношение к вашей жизни все интересно. И что было дальше, когда она приехала к вам в детдом с животом, вы там так и остались?

Сказала: «Зачем ее брать, я поняла вам нянька нужна?». В общем, я там училась, окончила я 4 класса, как тогда было, это выпускной. И меня они устроили в брючно-чулочное училище. Там я училась год, закончила его. Но мне был не климат все время, у меня все время были головные боли и кровотечения из носа. И тогда уже меня очень жалела воспитательница, она уже сама написала сестре, и говорит: «Я хочу, чтобы вы все-таки Надю забрали от сюда». И она жила уже в Прибалтике. Она сказала, что приехать за мной не может, но эта сказала: «Мы дадим ей сопровождающего».

— А в Прибалтике, где сестра жила?

В Гулбене. Я приехала значит к ней.

— Это сколько вам лет уже было?

Мне 15, 16 год уже был. И это самое я там в школе ходила год. В общем, с ребеночком сидела, у нее уже ребеночек другой родился. Я с ребёночком сидела, ей носила даже не кормление. А вечером выходила в вечернюю школу. В общем, а потом моя тетка здесь жила на Нейшлотском переулке. И она сказала: «Пусть Надя приедет ко мне, ведь ей наверное хочется в свой город. Пускай приезжает, я ее приму». Вот я тогда уехала к тетке. Но тетка, так получилось, что я приехала не одна, подруга, ну знакомая девочка тоже, она говорит: «У меня тоже там тетя, я с тобой поеду, но я пойду потом к своей тете». А так как она видно обманула, и приехали мы к моей. Моя тетка психанула и вообще хотела выгнать. Потом все-таки сказала: «Ладно, ночь она пусть переночует». А меня из-за этого она даже не прописала постоянно, только на время прописала.

— И вы остались уже жить здесь?

У нее жила я год. Потом в общежитие ушла. Она меня отвела на завод на «ЛОМО», устроило.

— Что это за завод?

Не знаете? Ленинградский оптико-механический завод. Вот я там отработала 27 лет.

— И кем отработали?

Слесарь. Токарь! Токарь-револьверщик. Сейчас наговорю вам всего. Ой, как стали мысли путаться, ужасно страшно.

— Что вы делали?

Детальки для сборки. Там же выпускали фотоаппарат «Смена». Ну там и другой был, мы для «Смены» делали такие, для фотоаппарата деталечки.

— Вас тетя отправила в общежитие? Вы все время там жили?

Она значит меня, когда отправила я снимала, потом я замуж вышла и снимали мы комнату.

— А во сколько лет вышли замуж?

В 19. А потом он смотрю оказался такой ненадежный. Заметила, что он ходит на сторону, и я решила все, а была уже в положении. И я уехала с частной, он не знал, я уехала в общежитие, мне дали. Мы ходили к депутату. Я вообще хотела от ребенка избавиться, а депутат сказала: «Я вас умоляю, вот я когда-то сделала эту глупость. Вот мы так хотим детей. Я вам помогу, устрою». Вот она устроила в общежитие и потом помогла ребенка в ясли устроить. В общем устроила. Я немного пожила в общежитии. Ну как немного, ребенку уже четвертый год был, когда мне дали комнату. Дали на Металлистов комнату.

— Это получается вам было?

24 года. Переехали в эту комнату. Меня на очередь не ставили из-за того, что временная прописка. Но люди написали в редакцию письмо, что вот Ленинградка, вот такая вот у нее судьба, у нее даже нет ленинградской прописки постоянной из-за этого на очередь не ставили…

— Бюрократия.

Да. Ну вот и конечно приехала комиссия. Там такой разгон сделали, меня сразу прописали постоянно и после этого мне вскоре дали комнату. Переехать из общежития. С мужем я помирилась, он нагулялся, пришел. А он значит говорит: «Ну что, получили комнату, денег нет, мебели же надо купить, я поеду на заработки».

— Он сказал вам?

Да.

— А как его звали?

Виктор. И значит поехал на заработки. Там заработал себе женщину новую. Он, конечно, приехал без всякий денег, наоборот приехал и стал говорить, что нам надо разменять площадь, вот я там встретил женщину, которую очень люблю. Сын за него цеплялся и плакал, ничего ему не надо было. Ну, в общем, а почему я очень не хотела разменивать. Комната была, там еще только бабушка с дедушкой. Они ко мне как к родной относились. Вот я приду с работы, они мне скорее супчика нальют. Очень хорошие люди. Но он издевался. Он им как-то на крючок закрыл. Им домой было не попасть. Ну много гадостей делал. И они, конечно, уже так бедные, когда он сказал, что надо разменивать, они говорят: «Конечно Надя, это не житье, раз он такой, надо тебе соглашаться». И вот мы разменяли значит в конце концов. Он меня хотел вообще с окна вытолкнуть. Я мыла окна. Дома никого не было. И я просто почувствовала, что кто-то крадется.

— Он у вас вообще?

Да, он видно с приветом, действительно. Он меня даже некрасиво назвал, что вот я почувствовала. Ну в общем после этого разменяли комнату. Нам предложили комнату на 7 этаже, возле сенного рынка, но лифта нет. А вторая квартира, бывшая Дворницкая. Я-то согласилась, конечно, туда. Но когда мы пришли, эта женщина, которая оформлять стала, она говорит: «Что вы делаете? Вы с ребенком, седьмой этаж, вам надо в садик его, спуститься, погулять с ним, квартира какая бы не была отдельная, но лучше конечно ехать в квартиру. Ну в общем, поехали в эту квартиру.

— Вдвоем уже с сыном?

Да.

— А сына как зовут?

А сына Виктор. Вот он умер недавно, в декабре прошлого года.

— Сын Виктор и муж Виктор?

Нет. Сын Олег Викторович.

— И вы переехали в эту Дворническую, и что дальше было?

Мне все стали говорить: «Надя, вызови комиссию, ведь она непригодная к жилью». Ну я вызвала комиссию, пришла, посмотрели. Правда они так пришли трое, две женщины, мужчина. Посмотрели эту квартиру и говорят: «Ну вообще-то здесь жить можно». А потом мужчина им говорит: «Знаете, что, давайте пожалеем маму, все же ребенок живет в темноте считай, окно где-то». Ну в общем такая квартира. И он написал, что она непригодна. Ну я пошла в Исполком. Там меня поставили на очередь. Ну вот, а потом эта обозлилась в ЖАКТе, что эту квартиру они хотели заиметь. Вернее вру, еще освободилась рядом квартира, почти такая же, но только двухкомнатная. И я стала просить, опять же в исполком пошла, говорю: «Вот так и так». Он говорит: «Она же непригодная, как мы можем». Но он пожалел меня, написал, что могу я переехать. А эти обозлились в ЖАКТе и построили, окна были во двор на другую сторону. Они сделали загородку, как арбузы продают, такие решетки и там краску привезли. Там было дышать нечем. Опять же я в исполком сходила, вызвали комиссию и им приказали, чтобы подобрали площадь и перевезли за их счет. Нас перевезли на Воинова. Вот на Воинова мы пожили, а потом завод решил мне дать квартиру. Я уже замуж вышла. И этот муж умер. У меня уже никого нет. У меня все умирают. Все умираю рядом со мной.

— А во сколько вы вышли второй раз замуж?

А второй раз я вышла, Олегу было 12 лет, а он родился в 61 году.

— И вам эту квартиру дали?

Нет, не эту. Мы получили двухкомнатную квартиру на 8 этаже.

— В этом же доме?

Да, но у меня началось новая серия. Сын пошел в отца. Он стал пить, приводить. Я приду с работы, у меня и наблевано, и кто-то спит. И я уже не выдержала. Говорю: «Знаешь, чем так жить, давай разменивать». Вернее, он предложил. Он как-то привел вечером уже поздно целую компанию, а я их выгнала. И он при них сказал: «Чтобы я с такой матерью жил».

— Вам на мужчин везет.

Вот смотрите, возле меня все мрут, мрут, мрут, а я почему-то живу.

— И вы разменяли ту квартиру?

И мы разменяли. Но получилось, что в нашем доме вот эта квартира и я осталась в этом доме, а он переехал. Но он в конце концов пропил и ее, пришел ко мне. Без паспорта, грязный бомж, ну я, конечно, мама, я его приняла. И он жил у меня на кухне, кухня большая, там диван поставили.

— А у него дети есть?

Никого нет. У него не сложилось. У него была, вернее, они недолго пожили, и они погибли в катастрофе и вот после этого он пил, пил. Жить он не хотел, резался два раза. В общем тоже, такая трагедия. Последнее время он здесь жил. Одно время было я его лечила. Пять лет он не пил. Свое дело открыл, друзья появились, и деньги завелись и женщины завелись, которые только денежки тянули. Он очень добрый, простой человек. Ну вот, в общем, в конце концов они прогорели, и он тогда совсем впал в апатию. И лежал, и по-мужски он заболел, ему надо было идти на операцию, он отказался. В общем довел себя. Он умер вот в прошлом году в декабре. Я вызову врача, он выгонит. А тут даже сказал: «Мамочка, вызови мне скорую». Скорая приехала, как смерили ему, у него сахар 16 и все прочее. Его сразу увезли, а меня тоже, только меня в другую больницу. Мне стало плохо. И я в общем лежала в одной больницу, он в другой. Он там умер, я даже похоронить его не могла. Ко мне ходит из собеса, вот они все сделали. Вот и плачу, что даже как будто выкинула своего ребенка, не похоронила не видела, ничего. Вот такая моя судьба, в общем.

— Вы говорили, что у вас были живы бабушка и дедушка. Кем они были?

Это мамины были родители.

— А кем они работали?

Бабушка не работала, а дедушка по трамвайным линиям.

— Работник депо?

Да.

— Они сами не рассказывали? От куда они?

Знаете, мама вышла замуж, бабушка не хотела. И у них была я поняла вражда. Ну мне 6 лет было, я очень то ничего не помню. Потому что бабушка даже не заходила. Выделили маме маленькую комнату, вот мы жили нас трое, отец и мать, пять человек в этой маленькой комнате. А у них было две огромные комнаты. Но меня они иногда брали. Ну бабушка чувствовалось, не нужен ей никто был. Понимаете? Зачем она за этого вышла замуж?

— Обида какая-то?

Да, вот такая нескладная жизнь.

— А по поводу войны. Что вам больше всего запомнилось? Самое страшное. Вот когда началась война, и так как вас в достаточно маленьком возрасте увезли от сюда. Может какие-то вспышки, какие-то моменты. Я понимаю, что это достаточно неосознанный возраст, чтобы конкретно говорить.

Я еще вас про сестру не рассказала. Сестра моя устроилась ну вот по телефону, связь телефонную. На работала там какое-то, и меня иногда брала, если рядом где-то в столовой им давали тарелку супа. Она меня иногда брала, мы вместе это ели. И вот я тогда видела город, видела трупы лежат. Ну страшно. Самое страшное было, что я одна была, оставалась. И когда загудит воздушная тревога, я залезала под кроваь. А потом в наш дом попал снаряд. Он только крышу снес, стекла все вылетели, осколков в комнатте было полно, а я сидела под кроватью как мышка. Когда сестра прибежала, она думала, что я мертвая, все засыпано осколками и стеклом, но я оказалась видишь живучая. Осталась жива. И уже мы уехали. Но она награждена медалью за оборону Ленинграда. Сейчас ее уже нет.

— А можно имя сестры?

Бычкова Вера Николаевна. Она 24 года.

— А почему, может быть глупый вопрос, я не жила в то время. Были же талончики на эвакуацию. Почему не эвакуировались6 хотя бы куда-то подальше?

Там сестра все заведовала, поэтому я не могу ничего вам сказать. И вот еще страшное запомнилось. Значит, когда уже эвакуировать приехали на Финляндский вокзал. В поезд нас погрузили. И я так запомнила, когда поезд тронулся, и как люди на одном дыхании, выдохе с такими всхлипами: «Прощай, наш любимый город, увидим ли мы тебя когда-либо». Да даже сейчас слезы наворачиваются. Это вот не передать. Вот такой какой-то выдох. И вот было вот это сказано. И потом самое страшное, когда уже через Ладогу, на машинах, и когда впереди машина ушла под лед. Это конечно все это очень страшно.

— С людьми?

С людьми, конечно. Фильмы, наверное, видите когда-нибудь.

— От тяжести провалилась или бомбёжка?

Да, машин то много шло. Мы проскочили, одна машина перед нами ушла под лед. Вот это было страшно. Потом, когда еще везли, когда налетели, всех нах заставляли выйти из вагонов, по полю разбрелись, что авиация немецкая налетела, бомбили. Там тоже много людей погибло. Это все очень страшно. И потом еще запомнилось, как мы приехали к бабушке. Есть то нельзя было сразу давать. Она даст, я ее по-всякому обзываю, какая ты злая, я есть хочу, дай мне поесть. Но нельзя, говорит. Но вот по всей жизни, я хочу сказать, мне везло на хороших, добрых людей. Меня всегда окружали люди. У меня до сих пор осталось две живые подруги, с которыми знакомы 60 с лишним лет. А так все поумирали. У меня вокруг только умирают все. А так такие добрые люди. Они меня все время на высоте. В детдоме меня воспитатели с собой брали на выходные иногда. Я жила, окруженная любовью, хоть у меня никого не было родственников. И помню, конечно, как объявили день победы, и как люди все целовали друг друга, обнимались, было так радостно.

— Как вы узнали о победе?  Как вы встретили этот день?

У нас не было ни радио, ни телевизора. Видно взрослые, кто-то сообщил.

— И какие были ваши чувства?

Да радости. Мы все дети прыгали, радовались.

— Это для вас было неожиданно?

Конечно, неожиданно. Мы все время переживали, вдруг если Сталина не будет. Нам к Сталину привили такую любовь. Столы накрывались в день рождения Сталина. Чествовали очень. И мы всегда переживали, когда сводки какие-то передают. Только бы Сталина не убили. А как же стана будет без Сталина. Так переживали всегда, плакали за Сталина. И вот теперь ко мне как-то пришла там, теперь ее уже нет, а у меня стоял портрет Сталина. Она говорит: «Ты что этого убийцу поставила?». Ну нам привита к нему такая любовь, я не могу это. Было ли то, что вот нам рассказывают, никто ведь не знает точно. Ну в общем наболтала вам.

— А саму победу, где вы встретили?

В Коканде.

-Наша сестра получается за узбека вышла замуж?

Нет, не за узбека, но он нерусский. Они уехали. Она с ним везде ездила. В последнее время они в Барнауле жили. И вот, уже их обоих нет, и племянников моих нет, один остался. И меня они хотели забрать. А так никогда не знаем, я там никого не знаю. Ну они чтобы квартиру, конечно. Я говорю: «Я здесь родилась, это мой любимый город, я хочу дожить здесь, в своей квартире, как получится». В общем не согласилась, теперь уже они мне не звонят. А квартиру я вот соседке решила оставить. Она за мной ухаживает.

— Ну главное, чтобы ухаживали.

Ну пока мне особого не надо ухода. Пока я сама вот делаю. Она правда пропылесосила. Ну вот эта с собеса ко мне хорошо относится, Раиса Николаевна приходит.

— Соцработник?

Да, она очень ко мне хорошо относится, я ничего не могу сказать.

— Я на самом деле тоже была до этого у ветерана. Ей 95 лет.

Да она много рассказывает. Какой-то 105 даже есть.

— У вашего соцработника?

Да.

— А, я просто была удивлена, на самом деле, у нас молодежь она более отстраненная, никому не интересно, не все конечно такие, но ведь мы последнее поколение, кто видит вас живых. Потому что с каждым годом все меньше и меньше.

— Мне вот понравилось, мы тут были у моей соседки внучка недавно замуж вышла, такой мальчик хороший. В общем они к ней приехали и меня пригласили. И что-то разговорились и про блокаду. А он говорит: «А кто здесь блокадник?». Я говорю: «Это я». Я им тоже че то тоже. Они с удовольствием слушали. «Ну расскажите еще что-нибудь». Так им понравилось. Приятно, когда люди еще что-то хотят знать о нашем поколении.

— Знаете, когда читаешь книжки, это одно. А когда видишь слезы на глазах, ни с чем не описать.

Да, миленькая моя, такие вот дела, девочка.

— Я аж сама заплакала.

И ты будешь плакать? Не надо плакать.

— Может быть сами что-нибудь расскажете?

Я не знаю, что вам рассказать, потому что я говорю, у меня такая нескладная жизнь. Единственное, меня окружали добрые люди.

— А вы можете показать фотографию своей сестры? Если можно, сфотографировать на телефон.

— Ага, сейчас.

— Да, житель блокадного Ленинграда, это конечно… Какого года вы рождения?

В мае мне будет 85 лет.

— Афигеть.

— Афигеть, вот именно. Сестра моя умерла ей 92 было. И она мне говорила: «А ты за нас за всех отживи». А я думаю за нас за всех, она то хорошо пожила. Это все остальные у меня рано умерли. А я за всех должна отжить? Нет, так если все болит, лучше не жить.

Вот я хочу просто случай рассказать. Я попала в блокадную больницу. Ну не раз, я там много раз лежала. Прихожу в туалет. В туалете стоит, ложить мусор всякий, и лежат хлеба куски. Мне плохо стало. Я вошла в палату и говорю: «Так и что, есть здесь Ленинградцы?». Все на меня глаза вытаращили.

— Это в каком году было?

Ну я там уже года три не лежу.

— Ну относительно не так давно?

Не так давно, да. Потому что раньше я через год ложилась. Пока мне вот прибор поставили, а так мне все время плохо было, давление зашкаливало. Потом настояли врачи, что надо кардиостимулятор поставить, ну и поставили. И вот я вот так высказалась. Как так можно, если вы действительно жили в Ленинграде и знаете, что это такое и вот так бросить хлеб, хотя бы завернули. Вон буфет есть, отнесли в буфет, не можете съесть, не берите вы столько. Все промолчали, ни слова никто не подал, ни звука, но перестали кидать хлеб.

— Ну понимаете, сейчас нет дефицита продуктов. Имея изобилия на полках.

Ну это то блокадники, лежат в блокадной больнице. Там в основном они блокадники лежат. Я понимаю молодые, и то молодые есть, которые не бросят, раскрошат вон птичкам кому-то что-то. А это именно ленинградцы. Вот я и поразилась, какие же вы ленинградцы, если вот так можно бросить хлеб. Я помню мы хлеб в детдоме, не съешь за обедом. Потом идем где-нибудь на травке полежать, и вот отламываем по крошечке. И думаем, какой вкусный хлеб, лучше пирожного. А сами помним разве пирожное? И неужели когда-то будет такое время, когда можно хлеба и сколько хочешь. Так всегда вспоминали хлеб.

— Я спрашиваю у людей, у фронтовиков, они говорили, женщина говорила: «Для меня не было новостью, что будет победа». Я говорю: «А как? По фильмам де везде показывают удивление». Она говорит: «Мы же воевали, мы видели, как все бои». А вы видимо маленькая были, что шок, кто-то из взрослых обрадовался и вы услышали.

Ну я хочу сказать, опять же, вот смотрите, даже показывают фильмы. Одни умирали, а вторые же стояли с такими мордами продавали хлеб. Вот мама носила вещи продавала, у них покупала. Так что всем тоже по-разному досталось, и в войну, разные были. И другие нажились, эти квартиры открывали. Вот даже нашу, я осталась без площади, что она не вернулась, квартиру вскрыли и все ведь забрали, и мне пришлось по детдомам жить и везде. Так что у всех все по-разному складывается. А хлеб, моя тетка тоже вспоминала, говорит: «Я пришла раз к вам, мама выделила мне кусочек хлеба, чай сели пить. Я откусываю, а ты мне говоришь, тетечка, а так ведь нельзя, надо хлеб помочить, тогда будет много его, так нельзя».

 

 

 

Отрывок из автобиографии Дианы Вриланд

Показы своих коллекций она смотрела с вершины зеркальной лестницы. Стояла там, полусогнувшись, в одиночестве, а когда вы поднимались к ней после показа, она точно знала, что у вас на уме.

     

Она была необычайной. Квинтэссенция женщины! Шарм! В нее невозможно не влюбиться. Пленительная, удивительная, волнующая, остроумная… С ней никого не сравнишь. Остальным не хватает изюминки! Или шика. Не забывайте, она была француженкой — насквозь.

     

В какой части Франции она родилась, никому не известно. Она говорила одно сегодня и совсем другое завтра. Она была селянкой — и гением. Селяне и гении — единственные люди, достойные внимания. Она принадлежала и к тем и к другим.

     

Герцог Вестминстер и великий князь Дмитрий — двое главных мужчин в ее жизни. С ними она узнала о роскоши все, и никто никогда не обладал таким чутьем к роскоши, как Коко Шанель.

     

Великий князь Дмитрий был красавцем. Как на нем сидели костюмы! Как смотрелась нога в ботинке! Боже! Больше всего он интересовался рыбалкой и охотой, как и все русские, но да, он был красавцем. Убил он Распутина или нет, кто знает? Он не жил нигде, кроме отцовского дворца, пока не приехал в Париж, и тогда, думаю, едва ли имел свой угол, ведь он был так беден. Шанель заметила его и восстановила в прежнем положении. Она дала ему красивые комнаты, и замечательных лакеев, и брюки из шикарной шерстяной фланели, и прочие вещи, важные для джентльмена. От него она узнала о роскошных драгоценностях и роскошной жизни. А потом ушла к герцогу Вестминстеру. Тот был безнадежно в нее влюблен, а она отказалась выйти за него. Указала ему на то, что есть уже три герцогини Вестминстер, но Коко Шанель будет только одна. От него она узнала о полуденных чаепитиях и невероятно ухоженных загородных домах. С ним ездила верхом и стала умелой всадницей. Герцог располагал семью владениями в Англии.    

Величайший землевладелец в мире воевал на стороне русских в эпоху царей. Какое изящество! Герцог до мозга костей! Он требовал ежедневно гладить его шнурки. Настаивал на этом. Хотя, в общем-то, пустяк. Там и гладить-то нечего.

     

Свое прозвище — Бендор — он получил в честь лошади, выигравшей дерби. Многих называли в честь лошадей. В Лондоне у меня была хорошая подруга леди Морвит Менсон. Я как-то спросила:

     

— Ради всего святого, откуда это имя — Морвит?

Она ответила:

— Видишь ли, мой отец находился где-то на скачках, когда я родилась. Мама умирала, и некому было взять на себя ответственность, кроме слуг. «Мы должны хоть как-то назвать этого ребенка».

     

И ее назвали Морвит — по имени одного из поло-пони. Очаро- вательнейшее валлийское имя, правда?

     

Большинство людей многое извлекают из тех явлений, с которыми сталкиваются. Я не говорю, что все, но многое. От англичан и своих отношений с герцогом Вестминстером Шанель унаследовала роскошь, у учеников Итонского колледжа и мужчин-охотников переняла опрятность во внешности. От русских унаследовала жемчуг Романовых. Из России Дмитрий выбрался так, как люди выбираются из огня, — но у него с собой был жемчуг. Он подарил его Шанель, а она создала копии, которые с тех пор знали и носили женщины по всему миру — искусственные или культивированные — длинные, длинные нити…

     

А русская одежда! Сейчас я вспоминаю, как часто в тридцатые годы Коко ездила в Москву. Несколько лет назад и я оказалась там с Томом Ховингом, готовя показы русских нарядов для Метрополитен-музея, и отправилась в Исторический музей — полюбоваться шикарными деревенскими платьями. Когда я вернулась в отель, Том спросил, что я видела.

     

— Множество чудесной одежды, — ответила я, — большую часть которой носила бы сама.

     

Он посмотрел на меня как на умалишенную.

     

— Вообще-то, — сказала я, — в прямом смысле… Это и есть платья Шанель тридцатых годов: пышные юбки, короткие жакеты, те же головные уборы…

     

Женщина, одетая в наряды Шанель в двадцатые и тридцатые, — подобно женщине в одежде Баленсиаги в пятидесятые и шестидесятые — входила в комнату с чувством собственного достоинства, с чувством превосходства. Это за пределами вопросов вкуса.

     

Я не говорю о поздней Шанель, которая забавлялась, одевая всех на улицах Парижа. Вновь открывшись после войны, она хотела видеть свои костюмы повсюду. Говорили, Коко показывала свои модели копиистам прежде, чем их видели клиенты или пресса. Она достигла той точки, когда сделала все, что могла, — абсолютно все, — и ей требовалось развлечься.

     

Послевоенные модели Шанель были разработаны бог знает когда, но крой, силуэт, плечи, проймы, юбки — не настолько короткие, чтобы поставить женщину в неловкое положение, когда она садится, — даже сегодня остаются тем, что стоит носить.

     

Я подружилась с ней в середине тридцатых, и тогда Коко невероятно хорошо выглядела. Яркая, с загаром цвета темного золота, с широким лицом и фыркающим носом, точно миниатюрный бычок, со щеками цвета дюбонне. До войны она жила в доме на улице Фобур-Сент-Оноре. У нее был огромный сад с фонтанами, красивейшие гостиные с окнами, выходящими в этот сад, и порядка пятидесяти четырех коромандельских ширм, превращавших комнаты в причудливые очаровательные аллеи. Там Коко принимала весь свет. Она окружила себя соответствующим обществом: художники, музыканты, поэты — и каждый был ею очарован. Ее обожал Кокто, ее обожал Бебе Берар, ее обожал Пикассо, который в то время, прихватив свою последнюю любовницу, ездил по Парижу в ярко-желтом автомобиле «испано-суиза» с нарисованными на кузове серпом и молотом. И Коко была частью этой богемы.

     

Коко Шанель стала заметной фигурой в своем окружении — в парижском обществе — исключительно благодаря своим уму и вкусу. Вкус она имела, как говорится, formidable. Она была неотразимой. Совершенно. Примерно за год до ее смерти я получила приглашение на ужин к ней в квартире на улице Камбон. Вечер давали в честь герцога и герцогини Виндзорских. Мне позвонил Ники де Гинцбург и сказал:

     

— Ты получила приглашение от Коко? Тогда я за тобой заеду. Нас будет всего шестеро, и мы отлично проведем время.

     

Я часто бывала в этой чудесной гостиной, в этой роскошной столовой. Огонь в камине. Дивные бронзовые фигуры животных на полу. Но никогда я не видела эти комнаты такими, какими они предстали передо мной тем вечером. Все мерцало. Огонь слегка потрески- вал, потому что было не холодно, но влажно — ведь все происходило в Париже. Мы с Ники приехали первыми. Затем объявили о прибытии Виндзорских. Коко вышла к ним. Я никогда не видела, чтобы женщина смотрела на мужчину так, как она, приветствуя герцога Виндзорского.     

Не могу описать словами. Им принесли напитки. Они глядели друг на друга не отрываясь. Герцог был поглощен Шанель так же, как и она им. Они прошли и сели на диван, а потом заговорили друг с другом приглушенными, совершенно счастливыми голосами. Никого вокруг для них не существовало. Мы все могли бы отправиться прочь из дому, они и не заметили бы. Время шло. Наконец Эрве Милле, обаятельный мужчина, один из шестерых гостей, заметил:

— Коко, я думал, нас пригласили сюда на ужин.

Коко оторвалась от герцога — впервые — и выразительно посмотрела на дворецкого, после чего мы проследовали в столовую. За столом она села справа от герцога — и они снова принялись разговаривать. Очевидно, когда-то между ними уже возникал романтический момент. Я хочу сказать, это даже слепой заметил бы. В жизни я не видела такого пыла.

    

На следующее утро я не торопилась вставать с постели. Когда я спросила телефонистку, не звонил ли кто, она ответила:

     

— Oui, Madame la Duchesse de Windsor a téléphoné cinq fois, madame.

     

Она звонила с восьми утра. Вы знаете, что она плохо спит. Когда я перезвонила, она сказала:

     

— Боже, Диана, надеюсь, у нас еще будут вечера, подобные этому!

     

Герцогиню ничто не беспокоило. Утром она не могла дождаться, когда я возьму трубку, чтобы обсудить чудесный вечер накануне.

     

Когда Шанель умерла — она не поддавалась болезням и за две-три недели до смерти закончила работать над очередной коллекцией, — ее секретарь подошла к Сьюзан Трейн из французского Vogue с маленьким бархатным мешочком и запиской, в которой говорилось: «Pour Mme Vreeland de la part de Mademoiselle».

     

В мешочке лежали жемчужные серьги, которые постоянно носила Шанель. Они были натуральными, хотя она редко отдавала предпочтение настоящим драгоценностям. Вообще, в день ее смерти, насколько нам известно, ее шикарная коллекция украшений — включая знаменитый романовский жемчуг, подаренный ей Дмитрием, — исчезла с лица земли.

     

Разве не любопытно, что она передала эти серьги мне? Я всегда слегка робела перед ней. И конечно, временами она была невыносимой. Она имела чрезвычайно острый язык. Однажды сказала мне, что я самая вычурная женщина из всех, кого она встречала. Но это Коко — она много чего говорила. Столько слов произносится в жизни, но, в конце концов, они ничего не значат. Коко никогда не была доброй. Она была monster sacré. И при этом — самым интересным человеком, какого я когда-либо встречала.

     

Однажды Коко планировала переночевать в Нью-Йорке по дороге с Гавайев в Париж. Я предложила:

     

— Не хочешь ли прийти на ужин, пока будешь здесь?

Она ответила:

— Нет, нет, нет. Слишком изнурительно. Я очень устала. Очень утомлена. Не могу дождаться, когда вернусь в Париж.

Позже мне позвонили и сообщили:

— Мадемуазель с радостью придет на ужин, если ей не придется разговаривать.

    

Я сказала, что нас будет всего четверо и ей необязательно даже садиться за стол, но я буду счастлива видеть ее. Она редко бывала в этой стране. Думаю, за все время она приезжала не больше трех раз. В то время французы нечасто пересекали Атлантический океан. Понятия не имею, почему они так жалуются на перелеты. Хотя, конечно, они жалуются на все, включая Францию.

     

Итак, Коко пришла с весьма обаятельным мужчиной, французом, который сопровождал ее в путешествии. Она села на самом виду, скре- стила ноги и принялась говорить. Объявили ужин. Она села за стол, ела все, что попадало в поле зрения. И говорила не переставая. В разгар ужина спросила:

     

— Можем ли мы пригласить Элену? — имея в виду Элену Рубинштейн.

     

Вы видели ее на снимках? Она выглядела великолепно. Умопомра- чительная польская еврейка. Умопомрачительная! Я позвонила Элене и сказала:

     

— Если не возражаешь против того, чтобы прийти после ужина — мы уже давно за столом, — то знай, что Коко хочет с тобой увидеться. Элена пришла. Стояло лето. На Коко были белый стеганый атласный костюм с юбкой ниже колена, хотя и короткой, белая кружевная блуза, а в волосах — белая лента и гардения. Никогда не видела, чтобы кто-то выглядел столь же восхитительно, столь же прелестно. Сколько ей тогда было? Она умерла в восемьдесят восемь. Впрочем, какое это имеет значение? Элена Рубинштейн появилась в изысканном пальто длиной до пола. Под «изысканностью» я подразумеваю красивейшие петли для пуговиц, очень высокий ворот, а также материал — китайский шелк ярко-розового цвета. Две женщины встали друг напротив друга.     

Затем ушли в заднюю часть дома, в комнату Рида. Через некоторое время я заглянула к ним — убедиться, что все в порядке. Вдруг они совершили групповое самоубийство. Они не двигались. Элена сказала:

     

— Мне нравится комната твоего мужа. Здесь хорошо.

Как я живу с ОКР и СДВГ одновременно — Wonderzine

Когда я почувствовала первые признаки ОКР, мне было десять лет. Лето, домой приехали мама и отчим — у нас в Кривом Роге с работой было плохо, и они работали за границей. Я оставалась с бабушкой и прабабушкой. Родителей не было полгода, и я очень обрадовалась, когда они вернулись. Мы часто гуляли, они меня всячески развлекали, много куда водили. А потом я узнала, что в конце лета они опять уезжают. Для меня это стало огромным стрессом; эту новость я переживала так, будто от меня кусок кожи ножом отрезали.

Тогда у меня впервые появились неприятные навязчивые мысли — обсессии: мне казалось, что с родителями что-то случится, что я их больше не увижу. Позже появились навязчивые действия — компульсии: они как-то успокаивали мою тревогу. Например, я должна была пройтись по дому и дотронуться до всех ручек. Когда я закрывала дверь, нужно было дёрнуть её десять раз. Перед сном нужно сказать всем «спокойной ночи» пять раз, иначе что-то обязательно случится. Со стороны, наверное, это выглядело смешно: люди могли думать, что это детская непосредственность, что это игра такая. Но когда дети играют, им весело, они смеются. Для меня же никакого веселья в этом не было: если я и пыталась не поддаваться компульсиям, то обсессии буквально съедали меня.

Худшие эпизоды пришлись на период, когда родители только уехали. Я три дня не могла с ними связаться, потому что они были в дороге: мне было очень страшно, я невыносимо переживала, это был настоящий ад. Навязчивые мысли не отпускали совсем, хотя я понимала, что им нужно зарабатывать деньги.

Следующий серьёзный эпизод ОКР случился, когда мне было семнадцать лет. Я окончила школу, готовилась к экзаменам: я испытывала большой стресс. Тогда у меня появилась ещё одна компульсия: я постоянно мыла руки. У меня лопалась кожа, но я всё равно это делала: мне казалось, что иначе я чем-то заражусь. Если я роняла ручку, то не могла её поднять с пола: мне было противно. Там же люди ходили своими ногами! Осознание этого доводило меня до дрожи. В какой-то момент мытьё рук перестало быть компульсией и стало вредной привычкой. Она осталась у меня до сих пор, без антисептика я не могу даже из дома выйти. Ещё я стала часто грызть что-то: колпачки, бумагу. Это вредило зубам, но зато успокаивало.

Компульсии появлялись странно и непредсказуемо. Например, я могла заметить какой-то предмет. Потом в мою голову приходила какая-то плохая мысль, и я говорила себе: дотронься до этого предмета, сделай что-нибудь с ним и ты предотвратишь это событие. Это могло произойти на улице, а предметом могло быть дерево. Если ты в компании людей, то идти обнимать растение — странно. Я пыталась маскировать свои желания, но всё равно делала, потому что так приходило облегчение. Помню, примерно тогда же у меня появилась ещё одна компульсия: по дороге из дома до школы мне нужно было наклониться двенадцать раз. Я делала вид, что что-то поправляю в одежде.

Я переживала не только за семью: мне казалось, что может случиться конец света. Это был 2012 год, тогда все его обсуждали: по телевизору, в интернете, везде. Какие-то дурачки даже тогда создали сайт с обратным отсчётом. Я его нашла, сидела и смотрела на таймер — и мне правда казалось, что произойдёт что-то плохое. Если я не буду совершать определённые действия, то не смогу предотвратить катастрофу — и наоборот: если буду, предотвращу.

Дина Аверина: видела, как все вокруг «помирают». А мы с Аришей держимся!

https://rsport.ria.ru/20210806/averina-1744711516.html

Дина Аверина: видела, как все вокруг «помирают». А мы с Аришей держимся!

Дина Аверина: видела, как все вокруг «помирают». А мы с Аришей держимся! — РИА Новости Спорт, 06.08.2021

Дина Аверина: видела, как все вокруг «помирают». А мы с Аришей держимся!

В пятницу на Олимпийских играх стартовали соревнования по художественной гимнастике. За несколько часов прошла квалификация в индивидуальном многоборье, которую РИА Новости Спорт, 06.08.2021

2021-08-06T16:10

2021-08-06T16:10

2021-08-06T16:17

олимпиада 2020

олимпийские игры

дина аверина

художественная гимнастика

/html/head/meta[@name=’og:title’]/@content

/html/head/meta[@name=’og:description’]/@content

https://cdnn21.img.ria.ru/images/07e5/07/08/1740509744_214:207:3260:1920_1920x0_80_0_0_cd063e601e6a3dc6343bda73e4c64261.jpg

В пятницу на Олимпийских играх стартовали соревнования по художественной гимнастике. За несколько часов прошла квалификация в индивидуальном многоборье, которую ожидаемо выиграли близняшки Аверины. Дина опередила Арину на 0,125 балла и после выступления рассказала РИА Новости о трудностях в общении с сестрой, здоровом пофигизме и угасшей атмосфере олимпийской деревни.— Организация соревнований позволила сегодня следить за другими участницами? В том числе Ариной. — Так получилось, что в одном зале три площадки и в нем же есть еще одна отдельная. Ариша была на ней, а я там, где три площадки. Я ее вообще сегодня не видела. Мельком заходила после выступления, но она уже работала и тренировалась, то есть поговорить с ней особо не получилось. Вот сейчас пойду разговаривать (улыбается). Будем все рассказывать, делиться своими ощущениями и эмоциями.— Арина тоже говорила о проблемах с общением из-за загруженности. Получается, и вам пришлось немного в себе быть, копить эмоции? — Да… Было очень сложно. Вообще в последнее время тренировались с Аришей по одному. Почти не пересекались с ней, виделись только вечером. Так получилось, что тут мы тоже пробовались, тренируемся по одному. Немного даже привыкли, спокойно все.— Примерно месяц назад вы говорили, что хотели бы научиться у сестры здоровому пофигизму. На Олимпиаде этот подход работает, как вам кажется? — Да, помню… Ариша вот как выступила сегодня, сразу пошла ко мне в зал и сказала: «Мне вообще было не страшно, спокойно вышла и сделала. Чего тут бояться?» Я и подумала: «Если ей не страшно, то чего я буду бояться и переживать?» Она сказала — я ей верю. Поэтому старалась выходить спокойно, чтобы ручки и ножки не дрожали, не тряслись. Кажется, удалось.— При этом у Арины были определенные проблемы со здоровьем перед Олимпиадой. А у вас подготовка прошла по плану? — Все прошло, слава Богу. Мы выдержали, хотя сбор во Владивостоке был очень сложным. Спасибо большое Ирине Александровне (Винер-Усмановой) и всем организаторам, кто нам устроил это. У нас была целая ледовая арена, на которой были, наверное, круглосуточно. К нагрузке такой мы привыкли. Прошли серьезную подготовку, так что тут должно быть проще. Вот сегодня очень много у нас было участниц соревнований, и я видела, как все помирают-подыхают, а мы с Аришей еще держимся (смеется).— В этом графике удавалось вообще следить за Олимпиадой? — Ночью мы приезжали, включали телевизор и смотрели фехтование, спортивную гимнастику. Нам даже Ирина Александровна сообщала. Она смотрела трансляции, потом тренировала нас и говорила: «Вот, у нас впервые за несколько лет выиграли мальчики (гимнасты в командном многоборье — прим. ред.). А на следующий день девочки!» Вот теперь мы в том же зале, где они побеждали. Надо стараться не подвести.— При этом они, как и многие спортсмены, уже улетели из Токио. В олимпийской деревне нет ощущения, что атмосфера потухла? — Да, именно вчера вечером я заметила, что народа не так много. В столовой людей даже гораздо меньше. Кстати, половину еды уже закрыли!— Кстати, под занавес Олимпиады задумывались о возможной роли знаменосца на церемонии закрытия? — Точно, еще же не определили. Но нет, это же тяжело нести! Еще чего-нибудь запутается (смеется). Я лучше доверю это какому-нибудь лицу, кто побольше, повыше. Волейболисты вон пускай несут!— Но вы же одна из самых узнаваемых спортсменок сборной. Чувствуете это? — И да, и нет. Когда меня узнают на улице или еще где-нибудь, я очень радуюсь. Просят автограф, сфоткаться — я с удовольствием соглашаюсь. Но мне всегда как-то неудобно. Даже не знаю, почему (улыбается) Они ко мне подходят: «О, вы же Дина Аверина! Можно с вами сфоткаться?» Я такая: «Конечно!» Но почему только со мной? Неловко как-то (смеется).— При этом до Олимпиады опубликовали результаты нашумевшего опроса ВЦИОМ, где 8% ждут на этих играх фигурное катание — и все в этом духе. Вас как-то задело это? — Не обратила внимание. Только сегодня Арише говорила, что утром у нас в Instagram было одно количество подписчиков, а днем уже на несколько тысяч больше (смеется). И директ разрывается!

https://rsport.ria.ru/20210806/averina-1744653751.html

https://rsport.ria.ru/20210806/averina-1744656718.html

https://rsport.ria.ru/20210806/averina-1744659980.html

РИА Новости Спорт

[email protected]

7 495 645-6601

ФГУП МИА «Россия сегодня»

https://xn--c1acbl2abdlkab1og.xn--p1ai/awards/

2021

Александр Бокулев

https://cdnn21.img.ria.ru/images/07e5/08/1f/1748057516_316:161:676:521_100x100_80_0_0_088825566abcf42ddb56cd9249cfff2c.jpg

Александр Бокулев

https://cdnn21.img.ria.ru/images/07e5/08/1f/1748057516_316:161:676:521_100x100_80_0_0_088825566abcf42ddb56cd9249cfff2c.jpg

Новости

ru-RU

https://rsport.ria.ru/docs/about/copyright.html

https://xn--c1acbl2abdlkab1og.xn--p1ai/

РИА Новости Спорт

[email protected]

7 495 645-6601

ФГУП МИА «Россия сегодня»

https://xn--c1acbl2abdlkab1og.xn--p1ai/awards/

https://cdnn21.img.ria.ru/images/07e5/07/08/1740509744_529:0:3260:2048_1920x0_80_0_0_48358c47000f95521c6e1d1fac3616a5.jpg

РИА Новости Спорт

[email protected]

7 495 645-6601

ФГУП МИА «Россия сегодня»

https://xn--c1acbl2abdlkab1og.xn--p1ai/awards/

Александр Бокулев

https://cdnn21.img.ria.ru/images/07e5/08/1f/1748057516_316:161:676:521_100x100_80_0_0_088825566abcf42ddb56cd9249cfff2c.jpg

олимпийские игры, дина аверина, художественная гимнастика

В пятницу на Олимпийских играх стартовали соревнования по художественной гимнастике. За несколько часов прошла квалификация в индивидуальном многоборье, которую ожидаемо выиграли близняшки Аверины. Дина опередила Арину на 0,125 балла и после выступления рассказала РИА Новости о трудностях в общении с сестрой, здоровом пофигизме и угасшей атмосфере олимпийской деревни.

— Организация соревнований позволила сегодня следить за другими участницами? В том числе Ариной.

— Так получилось, что в одном зале три площадки и в нем же есть еще одна отдельная. Ариша была на ней, а я там, где три площадки. Я ее вообще сегодня не видела. Мельком заходила после выступления, но она уже работала и тренировалась, то есть поговорить с ней особо не получилось. Вот сейчас пойду разговаривать (улыбается). Будем все рассказывать, делиться своими ощущениями и эмоциями.

— Арина тоже говорила о проблемах с общением из-за загруженности. Получается, и вам пришлось немного в себе быть, копить эмоции?

— Да… Было очень сложно. Вообще в последнее время тренировались с Аришей по одному. Почти не пересекались с ней, виделись только вечером. Так получилось, что тут мы тоже пробовались, тренируемся по одному. Немного даже привыкли, спокойно все.

6 августа, 12:14Олимпиада 2020Сестры Аверины вышли в финал многоборья на Олимпиаде

— Примерно месяц назад вы говорили, что хотели бы научиться у сестры здоровому пофигизму. На Олимпиаде этот подход работает, как вам кажется?

— Да, помню… Ариша вот как выступила сегодня, сразу пошла ко мне в зал и сказала: «Мне вообще было не страшно, спокойно вышла и сделала. Чего тут бояться?» Я и подумала: «Если ей не страшно, то чего я буду бояться и переживать?» Она сказала — я ей верю. Поэтому старалась выходить спокойно, чтобы ручки и ножки не дрожали, не тряслись. Кажется, удалось.

— При этом у Арины были определенные проблемы со здоровьем перед Олимпиадой. А у вас подготовка прошла по плану?

— Все прошло, слава Богу. Мы выдержали, хотя сбор во Владивостоке был очень сложным. Спасибо большое Ирине Александровне (Винер-Усмановой) и всем организаторам, кто нам устроил это. У нас была целая ледовая арена, на которой были, наверное, круглосуточно. К нагрузке такой мы привыкли. Прошли серьезную подготовку, так что тут должно быть проще. Вот сегодня очень много у нас было участниц соревнований, и я видела, как все помирают-подыхают, а мы с Аришей еще держимся (смеется).

— В этом графике удавалось вообще следить за Олимпиадой?

— Ночью мы приезжали, включали телевизор и смотрели фехтование, спортивную гимнастику. Нам даже Ирина Александровна сообщала. Она смотрела трансляции, потом тренировала нас и говорила: «Вот, у нас впервые за несколько лет выиграли мальчики (гимнасты в командном многоборье — прим. ред.). А на следующий день девочки!» Вот теперь мы в том же зале, где они побеждали. Надо стараться не подвести.

6 августа, 12:26Олимпиада 2020Арина Аверина рассказала о сложностях общения с сестрой на Олимпиаде

— При этом они, как и многие спортсмены, уже улетели из Токио. В олимпийской деревне нет ощущения, что атмосфера потухла?

— Да, именно вчера вечером я заметила, что народа не так много. В столовой людей даже гораздо меньше. Кстати, половину еды уже закрыли!

— Кстати, под занавес Олимпиады задумывались о возможной роли знаменосца на церемонии закрытия?

— Точно, еще же не определили. Но нет, это же тяжело нести! Еще чего-нибудь запутается (смеется). Я лучше доверю это какому-нибудь лицу, кто побольше, повыше. Волейболисты вон пускай несут!

— Но вы же одна из самых узнаваемых спортсменок сборной. Чувствуете это?

— И да, и нет. Когда меня узнают на улице или еще где-нибудь, я очень радуюсь. Просят автограф, сфоткаться — я с удовольствием соглашаюсь. Но мне всегда как-то неудобно. Даже не знаю, почему (улыбается) Они ко мне подходят: «О, вы же Дина Аверина! Можно с вами сфоткаться?» Я такая: «Конечно!» Но почему только со мной? Неловко как-то (смеется).

— При этом до Олимпиады опубликовали результаты нашумевшего опроса ВЦИОМ, где 8% ждут на этих играх фигурное катание — и все в этом духе. Вас как-то задело это?

— Не обратила внимание. Только сегодня Арише говорила, что утром у нас в Instagram было одно количество подписчиков, а днем уже на несколько тысяч больше (смеется). И директ разрывается!

6 августа, 12:39Олимпиада 2020Дина Аверина поделилась ожиданиями перед финалом Олимпиады

Кошмар консерватории Бритни Спирс | The New Yorker

22 июня руководство Бритни Спирс начало нервничать. Спирс, которой тридцать девять лет, последние тринадцать лет прожила под опекой — правовой структурой, в которой личное, экономическое и юридическое право принимать решения передается другим. В большинстве штатов это называется опекой и предназначено для людей, которые не могут позаботиться о себе. С момента создания Консерватории Спирс она выпустила четыре альбома, возглавила глобальное турне, собравшее сто тридцать один миллион долларов, и четыре года выступала в популярной резиденции в Лас-Вегасе.Однако ее опекуны, в том числе ее отец Джейми Спирс, контролировали ее расходы, общение и личные решения.

В апреле Спирс потребовала проведения открытого судебного заседания для обсуждения условий соглашения. Это было запланировано на 23 июня. Члены команды Спирс, большинство из которых почти или совсем не контактировали с ней в течение многих лет, не ожидали, что в результате кардинальных изменений произойдёт. Двумя годами ранее, в разгар борьбы за здоровье и давления со стороны Спирс, Джейми ушел со своих обязанностей по надзору за ее личной жизнью, и теперь команда подумала, что, возможно, она хотела отстранить его от должности хранителя своих финансовых дел.Некоторые из команды сказали репортерам, что, по их мнению, Спирс нравился порядок опеки, пока ее отец не участвовал.

Ведение бизнеса Бритни стало обычным делом: каждый четверг в полдень около десяти человек, ответственных за управление юридическими и коммерческими делами Спирс, связями с общественностью и социальными сетями, собирались, чтобы обсудить товарные сделки, запросы на получение лицензии на песни и публикации Спирс в Instagram. и Twitter. («Вот как это работает без нее», — сказал один из членов команды.) Спирс, по словам ее руководства, обычно пишет сообщения и отправляет их в CrowdSurf, компанию, работающую с ее социальными сетями, которая затем загружает их. В редких случаях сообщения, содержащие юридические вопросы, считались слишком конфиденциальными для загрузки. «Она не должна обсуждать опекунство», — сказал член команды.

Накануне слушания, по словам человека, близкого к Спирс, и сотрудников правоохранительных органов округа Вентура, Калифорния, где она проживает, Спирс позвонила в службу экстренной помощи, чтобы заявить о себе как о жертве злоупотреблений со стороны опекуна.(Вызов службы экстренной помощи в Калифорнии обычно доступен для общественности, но округ, сославшись на продолжающееся расследование, закрыл записи звонка Спирс.) Члены команды Спирс начали отчаянно переписываться друг с другом. Они беспокоились о том, что Спирс может сказать на следующий день, и обсуждали, как подготовиться на случай, если она станет негодяем. В суде 23-го числа поверенный опекунского надзора призвал судью очистить зал суда и запечатать стенограмму показаний Спирс. Спирс, вызывая в суд, возразила.«Кто-то хорошо поработал, эксплуатируя мою жизнь», — сказала она, добавив: «Я чувствую, что это должно быть открытое судебное заседание — они должны выслушать и услышать то, что я хочу сказать». Затем, впервые за много лет, Спирс заговорила за себя ясным и яростным голосом, говорила так быстро, что судья неоднократно вмешивался, чтобы посоветовать ей притормозить, чтобы учесть точную транскрипцию. «Люди, которые сделали это со мной, не должны сбегать», — сказала Спирс. Обращаясь напрямую к судье, она добавила: «Мэм, мой отец и все, кто участвовал в этом опекунстве, а также мое руководство, которое сыграло огромную роль в наказании меня, когда я сказала« нет »- мэм, они должны быть в тюрьме.

В течение следующих двадцати минут Спирс описывала, как ее изолировали, лечили лекарствами, финансово эксплуатировали и подвергали эмоциональному насилию. Она возложила суровую вину на правовую систему Калифорнии, которая, по ее словам, позволила всему этому случиться. Она добавила, что и раньше пыталась подать жалобу в суд, но ее проигнорировали, из-за чего она «почувствовала себя мертвой», — сказала она, — «как будто я не имела значения». По ее словам, она хотела поделиться своей историей публично, «вместо того, чтобы скрывать секрет, чтобы принести пользу всем.Она добавила: «Меня это беспокоит, мне сказали, что мне не разрешено разоблачать людей, которые сделали это со мной». В какой-то момент она сказала суду: «Все, что я хочу, — это владеть своими деньгами, чтобы это закончилось, и чтобы мой парень отвез меня на своей долбаной машине».

Замечания Спирс были зажигательными, но не удивительными для людей, знакомых с созданием и функционированием ее опекунства. Эндрю Галерея, фотограф, который работал на Спирс в 2008 году, присутствовал на слушании, наблюдая за лицами юристов на мониторе.«Пока она говорила, мне хотелось кричать, ахнуть и кричать:« Что, черт возьми, происходит? »- сказал он. «Но адвокаты никак не отреагировали. Они просто сидели там ».

Попечительство было учреждено семьей Спирс — отчасти из-за серьезных опасений по поводу ее психического здоровья, как сообщили близкие к семье. Но семья была разделена деньгами и славой, и Спирс, в недостаточно регулируемой части правовой системы, была лишена своих прав. Она годами боролась за их возвращение.

Как поп-звезда, Спирс поддерживала многонациональную индустрию менеджеров, агентов, продюсеров, юристов, публицистов и разных прихлебателей.Как субъект опекунства, она обеспечивала средства к существованию еще большему количеству юристов и других назначенных судом профессионалов. Жаклин Бутчер, бывшая подруга семьи Спирс, которая присутствовала в суде при создании консерватории, сказала, что сожалеет о свидетельских показаниях, которые она предложила, чтобы помочь защитить его. «В то время я думала, что мы помогаем», — сказала она. «И я не был, и я помог коррумпированной семье захватить весь этот контроль».

Джейми Спирс, шестьдесят восемь лет, с седеющими волосами и повешенным поведением.Когда ему было тринадцать, он пережил невообразимую трагедию: его мать покончила жизнь самоубийством на могиле одного из своих сыновей, который умер восемью годами ранее, всего в три дня от роду. В старшей школе Джейми был звездой баскетбола и футбола; позже работал сварщиком и поваром. Линн Спирс, мать Бритни, выросла с Джейми в маленьком городке Кентвуд, штат Луизиана. Шестьдесят шесть лет, у нее такая же улыбка, как у Бритни, и густые темные волосы с челкой. Раньше у нее был собственный детский сад. Друзья описывают ее как традиционную и неконфликтную.Во время июньского разговора она была в высшей степени вежлива и отказалась отвечать на подробные вопросы по делу. Она говорила шепотом и извинилась за то, что ей, возможно, придется резко повесить трубку, если другие члены семьи войдут и обнаружат, что она разговаривает с репортером. «У меня были смешанные чувства ко всему, — сказала она. «Я не знаю, что и думать. . . . Это много боли, много беспокойства «. Она добавила немного иронично: «Я в порядке. Я умею отклоняться ». Джейми и Линн сбежали, когда ей был двадцать один год, и брак был проблемным с самого начала: в документах о разводе, поданных, а затем отозванных в 1980 году, менее чем за два года до рождения Бритни, Линн обвинила Джейми в измене ей в Рождество.Джейми боролся с алкоголизмом, совершая такие вопиющие запои, что Линн однажды выстрелил в его кулер из дробовика.

Но Джейми и Линн работали вместе, чтобы сделать Бритни, их второго ребенка, счастливой и успешной. Она была прирожденной исполнительницей, с трехлетнего возраста привлекала внимание на танцевальных концертах. Родители возили ее на небольшие танцевальные соревнования в Лафайет, затем на более крупные в Новом Орлеане. Они заняли деньги у друзей, чтобы заплатить за бензин, чтобы отвезти ее на прослушивания. Спирс получила роль дублера на Бродвее, а затем снялась в версии 90-х годов «Клуба Микки Мауса».Когда ей было шестнадцать, она подписала контракт с Jive Records на выпуск шести альбомов благодаря предприимчивому юристу в сфере индустрии развлечений по имени Ларри Рудольф, который стал ее менеджером. Точная и властная танцовщица с безошибочно узнаваемым тоном сладкой застенчивости, Спирс превратилась в особенность подростковой поп-музыки. В 1998 году был выпущен видеоклип на ее дебютный сингл «. . . Baby One More Time »с участием шестнадцатилетней Спирс в костюме католической школьницы, взорвали американскую поп-культуру, как фейерверк Четвертого июля.Плиссированная юбка и голый живот были ее идеей — факт, который иногда упоминается как свидетельство ее самоопределения, но также может указывать на интуицию, обычную для девочек-подростков, о скомпрометированной силе сексуальной привлекательности.

Поскольку у Джейми и Линн было еще двое детей, за которыми нужно было ухаживать, друг семьи сопровождал Спирс на протяжении большей части ее ранней карьеры. Но Спирс оставалась близка со своей матерью, и в 2000 году она построила для Линн поместье в Кентвуде за четыре с половиной миллиона долларов. В том же году, согласно мемуарам «Сквозь бурю», опубликованным Линн в 2008 году, Спирс призвала мать развестись с отцом, зная, что «годы и годы словесных оскорблений, заброшенности, беспорядочного поведения и его просто-напросто не было. я взял свое », — пишет Линн.Она и Джейми развелись в мае 2002 года, и Спирс сказала People , что это «лучшее, что когда-либо случалось с моей семьей».

Спирс только что рассталась с Джастином Тимберлейком, знакомым подростком-поп-кумиром, с которым она познакомилась, когда ей было одиннадцать, когда они оба сыграли роль мышкетеров. Расставание дестабилизировало ее, ее помнят близкие; ее статус половины золотой пары стал неотъемлемой частью ее личности, а после разрыва ее сексуальная жизнь стала постоянной темой в новостях.Она стала больше встречаться и тусоваться с Линдси Лохан и Пэрис Хилтон, составляя святую троицу для бульварной культуры на ее пике в начале двухтысячного периода. «Папарацци вышли из-под контроля», — вспоминала Хилтон об одной ночи со Спирс в отеле «Беверли-Хиллз». «Ссорятся из-за кадра, толкают друг друга в мою машину, царапают ее своими камерами. Это было ошеломляюще и пугающе ». Парикмахер Ким Во, давний колорист Спирс, вспоминает, как однажды, когда Спирс делала прическу, папарацци перелез через стену и разбил кулаком окно салона.

Спирс отвлекалась на работу — безжалостная рутина танцевальных репетиций, студийных сессий, фотосессий, выступлений на стадионе, долгих ночей в туристическом автобусе и регистрации в отелях перед рассветом. «График был безумнее и безумнее», — сказала Джулианна Кэй, визажист, которая работала со Спирс в первые годы. «У нее были бы небольшие срывы. Она всегда плакала, говоря: «Я хочу быть , нормальным, ». Спирс выпустила пар на вечеринках: она курила травку, употребляла кокаин, взяла Молли с танцорами и прыгнула в Средиземное море.Но машины вокруг нее только росли. Когда она гастролировала, команда села как минимум на дюжину автобусов и заполнила все этажи отеля.

Весной 2004 года Спирс встретила танцора по имени Кевин Федерлайн в ночном клубе, и через шесть месяцев они поженились. Сначала Спирс не заключила брачный договор, что вызвало панику в ее семье. На кону было немалое состояние. «Линн сошла с ума», — вспоминал Батчер, друг семьи. «Они не позволили сделать свадьбу законной.Брачный контракт был подписан только через месяц после церемонии, когда Федерлайн юридически согласился ограничить свою долю в имении Спирс. Но Спирс выглядела взволнованной и заказала фотосессию, в которой она нарядилась французской горничной и подала напитки Федерлайн в шляпе дальнобойщика, шортах-карго и шлепанцах. Спирс хотела семью. «Я начал карьеру с 16 лет, путешествовал по миру и возвращался обратно и даже целовал Мадонну!» — написала она на своем веб-сайте через два месяца после свадьбы.«Единственное, чего я до сих пор не делала, так это самого близкого к Богу ощущения — родить ребенка. Я не могу дождаться! »

Первый сын Спирс, Шон Престон, родился через десять месяцев после свадьбы. «Наша жизнь бежала со скоростью 150 000 миль в час», — позже рассказывал Федерлайн « Us Weekly». «Я заходил в клуб и получал стол стоимостью 15 000 долларов за ночь с неограниченным бесплатным напитком. . . . Но все стало таким безумным ». Спирс была настолько защищена, что Пэрис Хилтон пришлось показать ей, как пользоваться Google, по словам человека, который был там.Она справлялась с гормональными и логистическими проблемами раннего материнства, в то время как папарацци, стремясь монетизировать ее ошибки, преследовали ее, указывая на вспышки и выкрикивая провокации каждый раз, когда она выходила из дома. После того, как ее сфотографировали за рулем с младенцем Престоном на коленях, она объяснила, что пыталась уйти от папарацци, и, кроме того, добавила она, выросла, катаясь на коленях у отца по проселочным дорогам. Несколько месяцев спустя, явно беременная и держащая Престона на руках, она споткнулась в окружении фотографов; Папарацци продолжали снимать, когда она ушла в кафе, прижимала к себе ребенка и плакала.

Спирс родила второго ребенка, Джейдена Джеймса, в сентябре 2006 года. Три недели спустя Федерлайн полетел на частном самолете в Вегас, чтобы повеселиться со своими друзьями. Спирс подала на развод в ноябре, как сообщается, уведомив Федерлайн текстовым сообщением. В ночном клубе он нацарапал на стене ванной: «Сегодня я свободный человек — ебать жену, дайте мне суку моим детям!» Он просил полную опеку. Пока рассматривался развод, он и Спирс разделили родительские обязанности. Престону было немногим больше года, а Спирс все еще ухаживала за Джейденом; она хотела быть с ними все время и ненавидела дома без них.«Я не знала, что с собой делать», — сказала она позже в документальном фильме MTV. И Спирс, и Федерлайн гуляли по свободным ночам, но Спирс была тем, кто стал мишенью кровавого спорта таблоидов. (« МАМА ПЛАЧЕТ, », — кричал еженедельник « Us Weekly » поверх фотографии Престона на всю страницу). В феврале 2007 года она сбрила волосы в салоне красоты в Тарзане; пять дней спустя она напала на машину папарацци с зонтом. Эти два инцидента укрепили ее имидж как «сумасшедшую». Оба были спровоцированы тем, что она ехала к дому Федерлайн, за которой следили фотографы, и ей отказали в доступе к своим детям.

Панорамное интервью

Это стенограмма интервью BBC1 Panorama с принцессой Уэльской, которое транслировалось в ноябре 1995 года.

МАРТИН БАШИР: Ваше Королевское Высочество, насколько вы были готовы к давлению, которое сопровождало женитьбу. в королевскую семью?

ДИАНА: В 19 лет ты всегда думаешь, что готова ко всему, и ты думаешь, что у тебя есть знание того, что впереди.Но хотя в то время меня пугала такая перспектива, я чувствовал, что поддержка моего будущего мужа.

БАШИР: Какие у вас были ожидания от супружеской жизни?

ДИАНА: Я думаю, что, как и в любом браке, особенно когда у вас развелись родители, такие как я, вы бы хотели постарайтесь еще больше заставить его работать, и вы не хотите возвращаться к шаблону, который, как вы видели, происходил в ваша собственная семья.

«Я хочу успокоить всех тех людей, которые любили меня и поддерживали меня все последние 15 лет. лет, которые я бы никогда их не подвел.»

Я отчаянно хотела, чтобы все заработало, я отчаянно любила своего мужа и хотела всем поделиться вместе, и я думал, что мы очень хорошая команда.

БАШИР: Насколько вы осознавали значение того, что с вами произошло? В конце концов, ты бы стать принцессой Уэльской, в конечном счете, с целью стать королевой.

ДИАНА: Меня не пугали и не пугают обязанности, которые создает эта роль. Это был вызов, это вызов.

Что касается того, чтобы стать королевой, это никогда не было в моих мыслях, когда я вышла замуж за своего мужа: это было далеко от этой мысли.

Самым пугающим аспектом было внимание СМИ, потому что нам с мужем сказали, когда мы договорились о том, что СМИ будут молчать, но этого не произошло; а потом, когда мы поженились, они сказал, что пойдет тихо, но этого не произошло; а затем он начал сильно сосредотачиваться на мне, и я, казалось, на обложке газеты каждый божий день, что изолирует, и чем выше СМИ ставят вас, ставят вас, это больше падение.

И я это прекрасно понимал.

БАШИР: Как вы справились с переходом от леди Дианы Спенсер к самой большой? сфотографировали, самую обсуждаемую женщину в мире?

ДИАНА: Мне потребовалось много времени, чтобы понять, почему люди так интересуются мной, но я предполагала это. произошло потому, что мой муж проделал огромную работу, ведущую к нашему браку и отношение.

Но потом я, на протяжении многих лет, вы видите себя хорошим продуктом, который стоит на полке и хорошо продается, и люди зарабатывают на вас много денег.

БАШИР: В некоторых газетах высказывались предположения, что вам пришлось в основном заниматься своим новым статус по своему усмотрению. Вы чувствуете, что это был ваш опыт?

ДИАНА: Да, подумав. Но тут возникла ситуация, которой никогда раньше не было в история, в том смысле, что средства массовой информации были повсюду, и это была сказка, которую все хотели работать.

Итак, это было изолированно, но это была также ситуация, когда вы не могли позволить себе жалеть себя: надо было либо тонуть, либо плавать.И вы должны были научиться этому очень быстро.

БАШИР: А ты что делал?

ДИАНА: Я плавала. Мы поехали в Алис-Спрингс, в Австралию, пошли прогуляться, и я сказал: мой муж: «Что мне теперь делать?»

И сказал он: перейди на другую сторону и поговори с ними. Я сказал: «Я не могу, просто не могу».

Он сказал: «Ну, ты должен это сделать». И он ушел и сделал свое дело, а я ушел и внес свой вклад. Это практически прикончили меня тут же, и я вдруг понял — я вернулся в наш номер в отеле и осознал влияние, которое, вы знаете, я должен был разобраться в себе.

У нас был шестинедельный тур — четыре недели в Австралии и две недели в Новой Зеландии. когда мы прилетели из Новой Зеландии, я был другим человеком. Я осознал чувство долга, уровень интенсивность интереса и требовательная роль, в которой я сейчас оказался.

БАШИР: Вы были поражены давлением людей вначале?

ДИАНА: Да, я была очень напугана, потому что, насколько мне было известно, я была толстой, пухлой, 20-летней, Мне 21 год, и я не мог понять уровень интереса.

БАШИР: На этом раннем этапе вы бы сказали, что были счастливы в браке?

ДИАНА: Совершенно верно. Но давление на нас как на пару со СМИ было феноменальным, и неправильно понят очень многими людьми.

Мы, например, объезжали Австралию, и все, что вы могли услышать, было, о, она на другой стороне. Теперь, если вы мужчина, как мой муж гордый человек, вы не возражаете, если вы слышите это каждый день в течение четырех недели. И вы чувствуете себя подавленным из-за этого, вместо того, чтобы чувствовать себя счастливым и делиться этим.

БАШИР: Когда вы говорите «она по ту сторону», что вы имеете в виду?

ДИАНА: Ну, они были не на той стороне, чтобы махать мне или касаться меня.

БАШИР: Значит, они и тогда отдавали предпочтение вам, а не вашему мужу?

ДИАНА: Да — мне было очень неудобно, и я чувствовал, что это несправедливо, потому что я хотел поделиться.

БАШИР: Но внимание СМИ вас особенно польстило?

ДИАНА: Нет, не особо, потому что внимание СМИ вызвало много ревности, много из-за этого возникали сложные ситуации.

БАШИР: На этой ранней стадии вашего брака какую роль вы видели для себя как принцессы? Уэльс? Вы представляли себе роль, которую хотели бы исполнить?

ДИАНА: Нет, я была очень сбита с толку из-за того, куда мне идти. Затем я обнаружил, что становлюсь все более и более больше общаться с людьми, которых отвергает общество — я бы сказал, с наркоманами, алкоголизмом, разбил это, разбил то — и я нашел в этом родство.

И я очень уважал честность, которую обнаружил на этом уровне с людьми, с которыми встречался, потому что в хосписах, за Например, когда люди умирают, они гораздо более открыты и уязвимы, и гораздо более настоящие. чем другие люди.И я это оценил.

БАШИР: Задумывался ли дворец о вашей роли принцессы Уэльской?

ДИАНА: Нет, никто не усадил меня с листом бумаги и сказал: «Это то, что от тебя ждут». Но опять же, мне повезло в том, что я нашел свою роль, и я очень ее осознаю, и я люблю быть с людьми.

БАШИР: Значит, вы действительно создали ту роль, которую хотели бы для себя? Вот что ты сделал?

ДИАНА: Думаю, да.Я помню, когда я сидел на больничных койках и держал людей за руки, люди были в некотором роде шокированы, потому что они сказали, что никогда не видели этого раньше, и для меня это было довольно нормальное дело.

И когда я увидел уверенность, которую дает подобное действие, я делал это везде и всегда буду делать. что.

БАШИР: Вскоре после свадьбы ты забеременела. Какова была ваша реакция когда вы узнали, что ребенок был мальчиком?

ДИАНА: Огромное облегчение.Я чувствовал, что вся страна рожает со мной. Огромное облегчение.

Но я действительно знал, что Уильям собирается быть мальчиком, потому что сканирование показало это, поэтому это вызвало не удивительно.

БАШИР: Вы всегда хотели иметь семью?

ДИАНА: Да, я происходила из семьи, где нас было четверо, так что нам там было очень весело.

А потом прибыли Уильям и Гарри — к счастью, двое мальчиков, это было бы немного сложно, если бы это было две девочки — но это само по себе влечет за собой ответственность за их воспитание, будущее Уильяма как таковое. есть, и Гарри в этом аспекте вроде как резервная копия.

БАШИР: Как остальная часть королевской семьи отреагировала, когда они узнали, что ребенок, которого вы должны были должен был быть мальчик?

ДИАНА: Все были в восторге. Это была довольно тяжелая беременность — я не очень хорошо во всем этом — так что к тому времени, когда Уильям прибыл, это было большим облегчением, потому что все снова было мирно, и какое-то время я чувствовал себя хорошо.

Потом мне стало плохо из-за послеродовой депрессии, о которой никто никогда не говорит, послеродовой депрессии, вы должны прочитать об этом позже, и это само по себе было трудным временем.Вы проснетесь в утреннее чувство, что вы не хотите вставать с постели, вы чувствовали себя непонятыми, и просто очень, очень плохо сам.

БАШИР: Это совсем не в характере для вас?

ДИАНА: Да, очень. У меня никогда в жизни не было депрессии.

Но потом, когда я проанализировал это, я увидел, что все изменения, которые я внес за последний год, совпали с я, и мое тело сказало: «Мы хотим отдохнуть».

БАШИР: Так какое лечение вы на самом деле получали?

ДИАНА: Я много лечилась, но в себе знала, что на самом деле мне нужно пространство. и время адаптироваться ко всем ролям, которые выпадали на моем пути.Я знал, что смогу это сделать, но мне нужно было набраться терпения и дать мне возможность сделать это.

БАШИР: Когда вы говорите о различных ролях, которые встречались на вашем пути, что вы имеете в виду?

ДИАНА: Ну, это был очень короткий промежуток времени: за год вся моя жизнь изменилась, повернулась вверх ногами, и в нем были свои прекрасные моменты, но были и сложные моменты. И я мог видеть где необходимо сгладить неровные края.

БАШИР: Как семья отреагировала на вашу послеродовую депрессию?

ДИАНА: Ну, может, я была первым человеком в этой семье, у которого когда-либо была депрессия или была когда-либо открыто плачущий.И, очевидно, это было пугающе, потому что, если вы никогда не видели этого раньше, как вы поддержать это?

БАШИР: Как депрессия повлияла на ваш брак?

ДИАНА: Ну, это дало всем новый замечательный ярлык — Дайана нестабильна, а Диана — психически. неуравновешенный. И, к сожалению, с годами это то и дело повторялось.

БАШИР: Вы хотите сказать, что этот ярлык прижился к вашему браку?

ДИАНА: Думаю, люди использовали его, и он прижился, да.

БАШИР: По сообщениям прессы, предполагалось, что примерно в это время все стало настолько сложно, что вы действительно пытались травмироваться.

ДИАНА: Ммм. Когда вас никто не слушает или вы чувствуете, что вас никто не слушает, начинается всякое произойдет.

Например, у вас внутри так много боли, что вы пытаетесь нанести себе вред снаружи. потому что вам нужна помощь, но вы просите неправильную помощь. Люди видят в этом плачущего волка или привлекают внимание, и они думают, что, поскольку вы все время находитесь в СМИ, вам достаточно внимания, кавычки.

Но я действительно плакал, потому что хотел поправиться, чтобы идти вперед и продолжать свой долг и моя роль жены, матери, принцессы Уэльской.

Так что да, я нанес себе вред. Я себя не любил, мне было стыдно, потому что я не справлялся с давления.

БАШИР: Чем вы на самом деле занимались?

ДИАНА: Я просто повредила себе руки и ноги; и теперь я работаю в среде, где я вижу женщин делаю похожие вещи, и я могу полностью понять, откуда они берутся.

БАШИР: Как отреагировал на это ваш муж, когда вы начали таким образом травмироваться?

ДИАНА: На самом деле я не всегда делала это на его глазах.Но, очевидно, любой, кто кого-то любит был бы очень обеспокоен этим.

БАШИР: Как вы думаете, понимал ли он, что стоит за физическим актом причинения себе вреда?

ДИАНА: Нет, но тогда не многие люди нашли бы время, чтобы увидеть это.

БАШИР: Удалось ли вам признать, что вы действительно плохо себя чувствуете, или вы чувствовали себя вынужденными просто продолжать выступать в роли принцессы Уэльской?

ДИАНА: Я чувствовала себя обязанной выступить. Что ж, когда я говорю «выступить», я был вынужден выйти и сделать то, что мне нужно. обязательствами и не подводить людей, поддерживать их и любить их.

И в некотором роде, будучи публичными, они поддержали меня, хотя и не знали, насколько сильно они давали мне исцеление, и оно пронесло меня.

БАШИР: Но чувствовали ли вы, что должны поддерживать общественный имидж успешной принцессы? Уэльс?

ДИАНА: Да, да, да.

БАШИР: Как вы говорите, депрессия разрешилась, но впоследствии сообщалось, что вы страдала булимией. Это правда?

ДИАНА: Да, знала. Несколько лет у меня была булимия.И это как тайная болезнь.

Вы навязываете это себе, потому что ваша самооценка падает, и вы не думаете, что достойны или ценный. Вы наполняете желудок четыре или пять раз в день — некоторые делают это чаще — и это дает вам ощущение комфорта.

Это как пара рук, но это временно, временно. Тогда вам противно вздутие живота, а затем снова все это всплывает.

И это повторяющийся шаблон, который очень разрушителен для вас самих.

БАШИР: Как часто вы бы делали это ежедневно?

ДИАНА: Зависит от давления. Если бы я был в том, что я называю выездным днем, или я был бы частью страны весь день, я возвращался домой с чувством пустоты, потому что мои обязательства в то время быть связано с умирающими людьми, с очень больными людьми, с проблемами в браке, и я прихожу домой, и все было бы очень трудно узнать, как утешить себя, успокаивая множество других людей, так что это было бы обычным паттерном, чтобы прыгнуть в холодильник.

Это был симптом того, что происходило в моем браке.

Я взывал о помощи, но подавал неверные сигналы, и люди использовали мою булимию как пальто. вешалка: решили, что проблема — Диана нестабильна.

БАШИР: Вместо того, чтобы искать причину за симптомом.

ДИАНА: Э-э.

БАШИР: В чем была причина?

ДИАНА: Причиной была ситуация, когда мы с мужем должны были держать все вместе, потому что мы не хотели разочаровывать публику, и все же очевидно, что внутри нашего четыре стены.

БАШИР: Вы имеете в виду между вами двумя?

ДИАНА: Э-э.

БАШИР: Итак, вы подверглись этой фазе переедания и рвоты?

ДИАНА: Вы могли бы сказать слово «подвергнутый», но это был мой механизм побега, и он сработал для меня в то время.

БАШИР: Обращались ли вы за помощью к другим членам королевской семьи?

ДИАНА: Нет. Ты должна знать, что когда у тебя булимия, тебе очень стыдно за себя и за себя. ненавидите себя, поэтому — а люди думают, что вы тратите еду — чтобы не обсуждать это с людьми.

Что касается булимии, то ваш вес всегда остается неизменным, тогда как при анорексии вы заметно сокращаться. Таким образом, вы можете притворяться на протяжении всего процесса. Нет никаких доказательств.

БАШИР: Когда вы говорите, что люди подумают, что вы тратите еду, кто-нибудь вам это предлагал?

ДИАНА: О да, несколько раз.

БАШИР: Что было сказано?

ДИАНА: Ну, это было просто: `Я полагаю, ты собираешься потратить эту еду позже? ‘ И это было давление в сам. И, конечно, я бы стал, потому что это был мой выпускной клапан.

БАШИР: Как долго длилась эта булимия?

ДИАНА: Давно, долго. Но теперь я свободен от этого.

БАШИР: Два года, три года?

ДИАНА: Ммм. Немного больше того.

БАШИР: Согласно сообщениям национальной прессы, примерно в это же время вы начали испытывать трудности в браке, в отношениях с принцем Уэльским. Это правда?

ДИАНА: Мы были молодожены, так что очевидно, что на нас тоже было давление, и у нас было СМИ, которые были полностью очарованы всем, что мы делали.

И было трудно разделить эту нагрузку, потому что я был тем, кто всегда был впереди, будь то это была моя одежда, то, что я сказал, что делали мои волосы, все — что было довольно скучной темой, на самом деле, и это было исчерпано с годами — когда на самом деле то, чем мы хотели быть, тем, что мы хотели Поддерживала была наша работа и как команда.

БАШИР: Как интерес прессы к вам повлиял на ваш брак?

ДИАНА: Это было очень сложно, потому что в ситуации, когда пара работала на одной работе … мы вышли из одной машины, мы пожали одну руку, мой муж произносил речи, я рукопожатие — так что в основном мы были супружеской парой, выполняющей одну и ту же работу, что очень трудно для кто угодно, и тем более, если вы привлекли к себе все внимание.

Мы немного боролись с этим, это было очень сложно; а потом муж решил, что мы разойдемся помолвки, что было для меня немного грустно, потому что компания мне очень понравилась.

Но, опять же, у меня не было выбора.

БАШИР: Значит, вы сделали это не по вашей просьбе?

ДИАНА: Вовсе нет, нет.

БАШИР: Биография принца Уэльского, написанная Джонатаном Димблби, которая, как вы знаете, был опубликован в прошлом году, предположил, что у вас и вашего мужа очень разные взгляды, очень разные интересы.Ты бы согласился с этим?

ДИАНА: Нет. Я думаю, у нас был большой интерес — нам обоим нравились люди, обоим нравилась деревенская жизнь, обоим. Любила детей, работаю в онкологии, работаю в хосписах.

Но в то время в СМИ меня изображали, если я правильно помню, как кого-то, потому что я не сдавал любые O-ступени и сдавал любые A-level, я был глуп.

И однажды я совершил серьезную ошибку, сказав ребенку, что я толстый, как доска, чтобы облегчить нервозность ребенка, что и произошло.Но этот заголовок облетел весь мир, и я сожалею, что сказал Это.

БАШИР: Принц Уэльский в биографии описан как великий мыслитель, человек с огромный круг интересов. Что он думал о ваших интересах?

ДИАНА: Ну, я не думаю, что мне разрешили их иметь. Я думаю, что я всегда была 18-летней девушкой, которую он был помолвлен, поэтому я не думаю, что мне дали заслугу в росте. И, боже мой, мне пришлось расти.

БАШИР: Объясните, что вы имеете в виду, когда говорите это.

ДИАНА: Ну, э …

БАШИР: Когда вы говорите, когда вы говорите, что вам никогда не уделяли должного внимания, что вы имеете в виду?

ДИАНА: Что-нибудь хорошее, что я когда-либо делала, никто никогда ничего не говорил, никогда не говорил «хорошо сделано» или «все нормально?» Но если я спотыкался, что неизменно происходило, потому что я был новичком в игре, тонна кирпичей падала на меня.

БАШИР: Как вы с этим справились?

ДИАНА: Очевидно, было много слез, и можно было погрузиться в булимию, чтобы сбежать.

БАШИР: Некоторым людям так трудно поверить, что вам пришлось так много собственные, и что ваше описание предполагает, что ваши отношения с мужем были не очень хорошо даже на этой ранней стадии.

ДИАНА: Ну, на нас оказали уникальное давление, и мы оба изо всех сил старались скрыть их, но, очевидно, этого не произошло.

БАШИР: Примерно в 1986 году, опять же согласно биографии, написанной Джонатаном Димблби о вашем муж, он говорит, что ваш муж возобновил отношения с миссис Камилла Паркер-Боулз.Мы вы знаете об этом?

ДИАНА: Да, но я не могла ничего с этим поделать.

БАШИР: Какие у вас есть доказательства того, что их отношения продолжаются, даже если вы женатый?

ДИАНА: О, женский инстинкт очень хорош.

БАШИР: Это все?

ДИАНА: Ну, я, очевидно, знала об этом.

БАШИР: От персонала?

ДИАНА: Да, от людей, которые заботились о нашем браке и заботились о нем.

БАШИР: Как это повлияло на вас?

ДИАНА: Довольно ужасно. Безудержная булимия, если у вас может быть безудержная булимия, и просто чувство быть бесполезным, бесполезным, безнадежным и потерпевшим неудачу во всех направлениях.

БАШИР: А с мужем, у которого были отношения с кем-то другим?

ДИАНА: С мужем, который любил кого-то другого, да.

БАШИР: Вы действительно так думали?

ДИАНА: Э-э. Я так не думал, я знал это.

БАШИР: Как ты это узнал?

ДИАНА: Из-за изменения модели поведения моего мужа; по разным причинам, что женское инстинкт производит; ты просто знаешь.

Это было уже трудно, но становилось все труднее.

БАШИР: В практическом смысле как стало сложно?

ДИАНА: Ну, люди — когда я говорю, что люди, я имею в виду друзей, со стороны моего мужа — указывали что я снова нестабилен, болен и должен быть помещен в какой-то дом, чтобы поправиться.я был почти смущение.

БАШИР: Вы думаете, он действительно так думал?

ДИАНА: Нет лучшего способа разрушить личность, чем изолировать ее.

БАШИР: Значит, вы были изолированы?

ДИАНА: Эээ, очень.

БАШИР: Как вы думаете, миссис Паркер-Боулз была фактором распада вашего брака?

ДИАНА: Ну, в этом браке нас было трое, так что было немного тесно.

БАШИР: Вы фактически живете разными жизнями, но на публике это радостное появление женатая королевская пара.Как к этому относилась королевская семья?

ДИАНА: Я думаю, все очень волновались, потому что видели, что есть осложнения, но не видели. хотят вмешаться, но были там, дали понять, что были там, если потребуется.

БАШИР: Как вы думаете, было ли принято, что можно эффективно прожить две жизни — одну частную и одну? на публике?

ДИАНА: Нет, потому что снова средства массовой информации были очень заинтересованы в нашей настройке, кавычки; когда мы уехали за границу, у нас были отдельные квартиры, хотя мы были на одном этаже, так что, конечно, это было утечка, и это вызвало осложнения.

Но Чарльз и я должны были выполнить свой долг, и это было первостепенно.

БАШИР: В каком-то смысле ты справился с этой, этими двумя жизнями, благодаря своему долгу?

ДИАНА: Э-э. И мы были очень хорошей командой на публике; хотя то, что происходило наедине, мы были хорошая команда.

БАШИР: Некоторым людям это трудно примирить.

ДИАНА: Ну, это их проблема. Я знаю, на что это было похоже.

БАШИР: Королева описала 1992 год как «annus horribilis», и именно в этом году Эндрю Вышла книга Мортона о тебе.Вы когда-нибудь встречались с Эндрю Мортоном или лично помогали ему с книга?

ДИАНА: Я никогда его не видела, нет.

БАШИР: Вы когда-нибудь лично помогали ему в написании его книги?

ДИАНА: Многие люди видели горе, в котором находилась моя жизнь, и они чувствовали, что это помогает мне помочь. так, как они это сделали.

БАШИР: Вы позволили своим друзьям, вашим близким друзьям поговорить с Эндрю Мортоном?

ДИАНА: Да, знала. Да.

БАШИР: Почему?

ДИАНА: Моя привязь кончилась.Я был в отчаянии.

Мне кажется, мне так надоело, что меня считают занудой, потому что я очень сильный человек, и я знаю, что это вызывает сложности в системе, в которой я живу.

БАШИР: Как книга может это изменить?

ДИАНА: Не знаю. Может быть, люди лучше понимают, может быть, есть много женщин там, кто страдает на том же уровне, но в другой среде, кто не может постоять за самих себя, потому что их самооценка раздваивается.Я не знаю.

БАШИР: Как вы думаете, какое влияние эта книга оказала на вашего мужа и королевскую семью?

ДИАНА: Я думаю, они были шокированы, напуганы и очень разочарованы.

БАШИР: Вы понимаете, почему?

ДИАНА: Думаю, книга мистера Димблби для многих стала шоком и разочарованием.

БАШИР: Как книга Эндрю Мортона повлияла на ваши отношения с принцем Уэльским?

ДИАНА: Что ж, то, что было спрятано — или, вернее, то, что мы думали, было спрятано — потом оказалось в открыто, и о нем говорили ежедневно, и нам было необходимо разобраться в каким-то образом.

Мы собирались остаться вместе или собирались расстаться? И слово разлука и развод продолжал появляться в СМИ ежедневно.

БАШИР: Что произошло после выхода книги?

ДИАНА: Мы боролись. Мы вместе выполняли наши обязательства. И в нашей личной жизни это было явно неспокойно.

БАШИР: Все дошло до апогея?

ДИАНА: Да, медленно, да. Мы с мужем очень спокойно обсудили это.

Мы могли видеть, что требовала публика.Они хотели ясности ситуации, которая, очевидно, была становится невыносимым.

БАШИР: Так что же случилось?

ДИАНА: Мы собрали юристов, обсудили разделение — очевидно, было много людей. обсудить это с: премьер-министром, Ее Величеством — а потом он, так сказать, сдвинулся с места.

БАШИР: К декабрю того же года, как вы говорите, вы согласились на юридическое разделение. Что были твои чувства в то время?

ДИАНА: Глубокая, глубокая, глубокая печаль.Потому что мы изо всех сил пытались сохранить это, но, очевидно, мы оба выдохлись.

И в некотором смысле, я полагаю, для нас обоих могло бы стать облегчением то, что мы наконец приняли решение. Но мой муж просил о разлуке, и я его поддержала.

БАШИР: Это была не ваша идея?

ДИАНА: Нет, совсем нет. Я вырос в разведенной семье, и мне не хотелось возвращаться к ней снова.

БАШИР: Что было потом?

ДИАНА: Мы, я спросила мужа, можем ли мы опубликовать объявление до того, как дети вернутся. из школы на рождественские каникулы, потому что они были защищены в школе, в которой они учились.

И он сделал это, и оно вышло 9 декабря. Я был в бою на севере.

Я слышал это по радио, и это было очень и очень грустно. Действительно печально. Сказка подошла к концу, и самое главное, в нашем браке произошел поворот, другой поворот.

БАШИР: Вы сказали своим детям, что собираетесь расстаться?

ДИАНА: Да. Я пришел за неделю до этого и объяснил им, что происходит.

И они восприняли это как дети — много вопросов — и я надеялся, что смогу их успокоить.Но кто знает?

БАШИР: Как вы думаете, какое впечатление произвело на них объявление?

ДИАНА: Я думаю, что это объявление сильно повлияло на меня и Чарльза, и дети были очень сильно от этого, в том смысле, что их спрятали в школе.

БАШИР: После того, как разделение произошло, переходя в 1993 год, что произошло в тот период?

ДИАНА: Повестки дня людей изменились в мгновение ока. Я была теперь разлученной женой принца Уэльского, я была проблема, я был обузой (как видно), и как мы будем с ней справляться? Этого не произошло до.

БАШИР: Кто задавал эти вопросы?

ДИАНА: Люди вокруг меня, люди в этом окружении и …

БАШИР: Королевский дом?

ДИАНА: Люди из моего окружения, да, да.

БАШИР: И они стали видеть в вас проблему?

ДИАНА: Да, очень, ммм.

БАШИР: Как это проявило себя?

ДИАНА: Из-за того, что поездки за границу были заблокированы, из-за того, что естественным образом остановили мой путь, письма собирался, что потерялся, и разные вещи.

БАШИР: Итак, несмотря на то, что вы всегда интересовались продолжением своих обязанностей, вы обнаружили что твои обязанности от тебя ускользают?

ДИАНА: Да. Все изменилось после того, как мы расстались, и тогда мне стало очень тяжело.

БАШИР: Кто стоял за этим изменением?

ДИАНА: Сторона моего мужа была очень занята, чтобы остановить меня.

БАШИР: Как вы отреагировали, когда появилась новость о якобы телефонном разговоре между вы и мистер Джеймс Гилби были записаны?

ДИАНА: Я очень защищала Джеймса, потому что он был для меня очень хорошим другом и очень мой хороший друг, и я не мог вынести того, что его жизнь будет испорчена, потому что у него связь со мной.

И это меня беспокоило. Я очень бережно отношусь к своим друзьям.

БАШИР: С вами был якобы телефонный разговор?

ДИАНА: Да, конечно. Ага, мы сделали.

БАШИР: На этой пленке мистер Гилби выражает вам свою привязанность. Была ли эта стенограмма точной?

ДИАНА: Да. Я имею в виду, что он очень ласковый человек.

Но последствия этого разговора заключались в том, что у нас были прелюбодейные отношения, а это не правда.

БАШИР: Вы хоть представляете, как этот разговор попал в национальную прессу?

ДИАНА: Нет, но это было сделано, чтобы серьезно навредить мне, и это был первый раз, когда я испытала каково это быть вне сети, так сказать, а не быть в семье.

БАШИР: Как вы думаете, какая цель стояла за этим?

ДИАНА: Это должно было заставить публику изменить свое отношение ко мне.

Это было, знаете ли, если мы собираемся развестись, у моего мужа было бы больше карт, чем у меня — это было очень много покера, игры в шахматы.

БАШИР: Также была серия телефонных звонков, которые якобы были сделаны вами господину Оливер Хоар. Вы делали то, что было описано как неприятные телефонные звонки?

ДИАНА: Считалось, что за очень короткий промежуток времени я сделала 300 телефонных звонков, которые помните, мой образ жизни в то время сделал меня очень занятой дамой.

Нет, не знал.

Но это снова было огромным шагом, чтобы дискредитировать меня, и почти погубило меня, несправедливость этого, потому что я сделал свое домашнее задание по этому предмету и, следовательно, обнаружил, что мальчик сделал большую часть их.

Но я читал, что сделал их все. Г-н Хоар сказал мне, что его линии прослушиваются местной полицией. станция. Он сказал, вы знаете, не звоните. Так что я этого не сделал, но кто-то явно сделал это.

БАШИР: Вы когда-нибудь звонили?

ДИАНА: Раньше, да, я звонила, да.

БАШИР: Один, два, три раза?

ДИАНА: Не знаю. В течение шести-девяти месяцев несколько раз, но, конечно, не в навязчивой манера, нет.

БАШИР: Вы действительно верите, что против вас велась кампания?

ДИАНА: Да, конечно, да.

БАШИР: Почему?

ДИАНА: Я была разлученной женой принца Уэльского, я была проблемой, полная остановка. Никогда не было раньше, что нам с ней делать?

БАШИР: Разве мы не можем спокойно куда-нибудь упаковать ее, вместо того, чтобы вести против нее кампанию?

ДИАНА: Она не пойдет спокойно, вот в чем проблема. Я буду бороться до конца, потому что считаю, что у меня есть роль исполнить, и мне нужно воспитать двоих детей.

БАШИР: К концу 1993 года у вас были постоянные трудности с прессой — этот телефон разговоры стали достоянием общественности — и вы решили уйти от общественной жизни.Почему ты это сделал?

ДИАНА: Тогда давление было невыносимым, и моя работа, моя работа страдала.

Я хотел отдать своей работе 110%, а мог отдать только 50. Я постоянно устал, истощался, потому что давление было справедливым, это было так жестоко.

Итак, я подумал, что единственный способ сделать это — это встать, произнести речь и освободиться, прежде чем я начал разочаровывать и не выполнять свою работу.

Я принял решение выступить с этой речью, потому что я был обязан перед публикой сказать, что, знаете ли, «спасибо ты.Я ненадолго пропадаю, но вернусь ».

БАШИР: Вы, конечно, вернулись не очень долго.

ДИАНА: Я не знаю. Я имею в виду, я много работал, ну, в подполье, без какого-либо внимания СМИ, так что Я никогда не переставал этим заниматься.

Я просто не мог заниматься этим каждый день, просто не мог.

Вы знаете, кампания на тот момент была успешной, но она удивила людей, которые причиняя горе — это их действительно удивило, когда я вышел из игры.

Они этого не ожидали. И я твердо убежден, что вы всегда должны сбивать с толку врага.

БАШИР: Кто был враг?

ДИАНА: Ну, врагом было отделение моего мужа, потому что у меня всегда было больше рекламы, моя работа было больше, обсуждалось гораздо больше, чем его.

И, знаете, с этой точки зрения я это понимаю. Но я делал хорошие дела, и я хотел хорошие вещи. Я никогда не собирался никого обижать, я никогда никого не собирался подводить.

БАШИР: Но вы действительно верите, что вас хотели подорвать из-за зависти?

ДИАНА: Я думаю, это было из-за страха, потому что здесь сильная женщина делала свое дело, и где она была черпает силы, чтобы продолжить?

БАШИР: Как вы отреагировали на то, что ваш муж рассказал Джонатану Димблби о том, что он факт совершения супружеской измены?

ДИАНА: Ну, я совершенно не знала о содержании книги и на самом деле увидела его в новостях той ночью. что это вышло наружу, и моя первая забота была о детях, потому что они могли понимать что выходило, и я хотел их защитить.

Но я сам был изрядно опустошен. Но потом я восхищался честностью, потому что для этого нужно много времени.

БАШИР: В каком смысле?

ДИАНА: Честно говоря об отношениях с кем-то другим, в его положении — это вполне нормально. что-то.

БАШИР: Как вы справились с этим с детьми?

ДИАНА: Я пошла в школу и сказала Уильяму, в частности, что если ты найдешь в жизни кого-то, кого любишь, ты должен держаться за него и заботиться о нем, и если вам посчастливилось найти кого-то, кто вас любил, тогда его надо защищать.

Уильям спросил меня, что происходит, и могу ли я ответить на его вопросы, что я и сделал.

Он сказал, по этой ли причине наш брак распался?

И я сказал, что нас трое в этом браке, и давление СМИ было еще одним фактор, поэтому вдвоем было очень сложно.

Но хотя я все еще любил папу, я не мог жить под одной крышей с ним, а также с ним.

БАШИР: Как вы думаете, как это повлияло на принца Уильяма?

ДИАНА: Ну, он ребенок, который глубоко мыслит, и мы несколько лет не знаем, как это произошло.Но я вставьте его осторожно, без обиды или гнева.

БАШИР: Оглядываясь назад, чувствуете ли вы хоть какую-то ответственность за трудности в вашем браке?

ДИАНА: Ммм. Я беру на себя полную ответственность, я беру на себя некоторую ответственность за то, чтобы наш брак был таким, каким он был. Я возьму половину, но больше не возьму, потому что в этой ситуации нужно двое.

БАШИР: Но вы несете часть ответственности?

ДИАНА: Безусловно, мы оба совершали ошибки.

БАШИР: Другая книга, которая была недавно опубликована, касается г-на Джеймса Хьюитта, в которой он утверждал, что имел с вами очень близкие отношения, думаю, примерно с 1989 года. Каков был характер Ваши отношения?

ДИАНА: Он был моим большим другом в очень трудное, еще одно трудное время, и он всегда чтобы поддержать меня, и я был абсолютно опустошен, когда появилась эта книга, потому что я доверял ему, и потому что, опять же, я беспокоился о реакции на своих детей.

И да, в книге были фактические доказательства, но большая их часть пришла из другого мира, а не приравнять к тому, что произошло.

БАШИР: Что ты имеешь в виду?

ДИАНА: Что ж, в этой книге было много фантастики, и меня очень огорчило, что друг мой, которому я доверял, зарабатывал на мне деньги. Я действительно думал об этом.

И он позвонил мне за 10 дней до того, как он прибыл в книжные магазины, чтобы сказать мне, что нечего беспокоиться, и я тупо ему поверил.

И когда он все-таки прибыл, первое, что я сделал, — поспешил поговорить со своими детьми. И Уильям достал коробку шоколадных конфет и сказал: «Мамочка, я думаю, тебе больно. Это для того, чтобы заставить вас улыбнуться опять таки.’ Итак …

БАШИР: Ваши отношения вышли за рамки близкой дружбы?

ДИАНА: Да, это было, да.

БАШИР: Вы изменили?

ДИАНА: Да, я его обожала. Да, я была влюблена в него. Но я был очень разочарован.

БАШИР: Как бы вы сейчас описали свою жизнь? Вы ведь очень много живете сами по себе, не так ли?

ДИАНА: Да, вообще-то я не против.Вы знаете, люди думают, что в конце концов мужчина — это только ответ. На самом деле, для меня лучше полноценная работа. (СМЕХ)

БАШИР: Что вы имеете в виду?

ДИАНА: Ну, я имею в виду любого джентльмена, который прошел мимо моей двери, мы сразу же собрались вместе в СМИ и весь ад вырвался на свободу, так что это было очень тяжело с моими друзьями-мужчинами, и, очевидно, с моей точки зрения.

БАШИР: Значит ли это, что ты чувствуешь, что всю оставшуюся жизнь тебе придется быть один?

ДИАНА: Нет, я не одна.У меня замечательные друзья, у меня есть мальчики, у меня есть работа.

Это просто проживание в Кенсингтонском дворце, очевидно, немного изолирует, но, знаете, может быть, мы все чувствую себя так.

БАШИР: Как вы относитесь к тому, как сейчас к вам относится пресса?

ДИАНА: Я до сих пор нахожу этот интерес пугающим и феноменальным, потому что мне действительно не нравится, когда я в центре внимания.

Когда я выполняю свои общественные обязанности, я понимаю, что когда выхожу из машины, меня фотографируют, но на самом деле сейчас, когда я выхожу из своей двери, из своей парадной двери, меня фотографируют.

Никогда не знаю, где будет объектив.

За обычным днем ​​следовали бы четыре машины; обычный день возвращался к моей машине и находил шесть вокруг меня прыгают фотографы-фрилансеры.

Кто-то скажет: «Ну, если бы у вас был полицейский, было бы легче». Это совсем не так.

Они решили, что через 15, 16 лет я все еще продукт, который хорошо продается, и все кричат ​​на меня: говоря мне это: «Да ладно, Ди, посмотри вверх. Если вы дадите нам картинку, я смогу вылечить своих детей школа.’

И, знаете, можете отшутиться. Но вы все время это понимаете. Это довольно сложно.

БАШИР: Некоторые скажут, что в первые годы брака вы частично ответственны за поощрение интереса прессы — вы танцевали с такими людьми, как Уэйн Слип, вы Казалось, это понравилось, у вас были очень хорошие и теплые отношения.

Чувствуете ли вы какую-либо ответственность за поведение прессы по отношению к вам?

ДИАНА: Я никогда не поощряла СМИ.Были отношения, которые работали раньше, но теперь я не могу терпеть это, потому что это стало оскорблением и домогательством.

Но я не хочу, чтобы меня видели, чтобы меня потворствовали жалости к себе. Я не.

Я понимаю, что у них есть работа. Это действительно можно сравнить с мыльной оперой. Это продолжается и продолжается, и дальше, и история никогда не меняется.

И каждый раз, когда кто-то развлекается — пусть и в другой ситуации — за это нужно платить, потому что люди критикуют, который идет вместе с патчем, как я сказал ранее.

Но я вольный дух — к сожалению для некоторых.

БАШИР: Но здесь, в Кенсингтонском дворце, вы изолированы?

ДИАНА: Ну, по характеру моей ситуации, да, но я никоим образом не жалею себя.

У меня есть работа, которую я выбираю, и у меня есть мои мальчики, и у меня есть много возможностей, которые появятся в в следующем году — зарубежные поездки: собираюсь поехать в Аргентину, чему я очень доволен и очень надеюсь многое для продолжения хороших отношений, которые сейчас установлены между двумя странами.Я надеюсь я может помочь там.

БАШИР: Какую роль вы для себя видите в будущем?

ДИАНА: Я бы хотела быть послом этой страны. Я хочу представлять эту страну за рубежом.

Поскольку меня интересуют все эти средства массовой информации, давайте не будем просто сидеть в этой стране и не поддаваться ей. Возьмем их, эти люди хотят представить эту страну и ее достоинства за рубежом.

Когда я уезжаю за границу, со мной едут от 60 до 90 фотографов, только из этой страны, так что давайте используйте его продуктивно, чтобы помочь этой стране.

БАШИР: Вы говорите, что чувствуете свое будущее как своего рода посланник. По чьей это воле? На каком основании вы считаете, что имеете право считать себя послом?

ДИАНА: Я нахожусь в привилегированном положении 15 лет. Я обладаю огромными знаниями о людях и как общаться. Я научился этому, у меня это есть, и я хочу этим пользоваться.

И когда я смотрю на людей в общественной жизни, я не политическое животное, но я думаю, что самая большая болезнь — это мир страдает в наши дни, и возраст — это болезнь людей, которые чувствуют себя нелюбимыми, и я знаю, что могу дарить любовь минутку, полчаса, день, месяц, но я могу отдать — я очень счастлив сделать это и я хочу это сделать.

БАШИР: Как вы думаете, британцы счастливы с вами в вашей роли?

ДИАНА: Я думаю, британцам нужен кто-то в общественной жизни, чтобы проявлять любовь, заставлять их чувствовать важно, чтобы поддержать их, дать им свет в их темных туннелях.

Я считаю, что это, возможно, уникальная роль, и да, у меня были трудности, как все видели во время лет, но давайте теперь воспользуемся собранными мною знаниями, чтобы помочь другим людям, попавшим в беду.

БАШИР: Думаешь, сможешь?

ДИАНА: Я знаю, что могу, я знаю, что могу, да.

БАШИР: До вашего прихода в эту семью монархия, казалось, наслаждалась неоспоримыми положение в центре британской жизни. Считаете ли вы, что вы вообще виноваты в том, что выживание монархия теперь вопрос, который задают люди?

ДИАНА: Нет, я не чувствую себя виноватой. Я имею в виду, что раз или два я слышал, как люди говорят мне, что вы знаете, «Диана хочет разрушить монархию», что сбило меня с толку, потому что зачем мне разрушать то, что является будущим моих детей.

Я буду бороться за своих детей на любом уровне, чтобы они были счастливы и имели душевное спокойствие и несли из своих обязанностей.

Но я думаю, что меня больше всего беспокоит то, как люди обсуждают монархию, так это то, что они становятся равнодушен, и я думаю, что это проблема, и я думаю, что с этим нужно разобраться, да.

БАШИР: Когда вы говорите «равнодушный», что вы имеете в виду?

ДИАНА: Им все равно. Людей больше не волнует. Их так насильно кормили семейными проблемами, что угодно, что угодно, что им надоело.

Мне надоело об этом читать. Я в нем, так что Бог знает, что люди там должны думать.

БАШИР: Как вы думаете, монархии нужно адаптироваться и меняться, чтобы выжить?

ДИАНА: Я понимаю, что перемены пугают людей, особенно если им не к чему идти. Это лучшее оставаться на месте. Я это понимаю.

Но я действительно думаю, что есть несколько вещей, которые можно изменить, которые развеют это сомнение, и иногда сложные отношения между монархией и общественностью.Я думаю, они могли бы идти рука об руку рука, а не быть такой далекой.

БАШИР: Что вы делаете, чтобы попытаться произвести какие-то изменения?

ДИАНА: Ну, с Уильямом и Гарри, например, я провожу их по проектам бездомных, я принимала Уильяма и Гарри людям, умирающим от СПИДа — хотя я сказал им, что это рак — я отвел детей ко всем такие области, где я не уверен, что кто-то в этом возрасте в этой семье был раньше.

И у них есть знание — они могут никогда не использовать его, но семя есть, и я надеюсь, что оно прорастет потому что знание — сила.

БАШИР: На что вы надеетесь, что этот опыт для ваших детей — какое влияние этот опыт? придется на ваших детей?

ДИАНА: Я хочу, чтобы они понимали эмоции людей, их неуверенность, бедствия, а также надежды и мечты людей.

БАШИР: Какую монархию вы ожидаете?

ДИАНА: Я бы хотела, чтобы монархия имела больше контактов со своим народом — и я не имею в виду, когда велосипеды и тому подобное, но только для более глубокого понимания.

И я не говорю это как критика нынешней монархии: я просто говорю это как то, что я вижу, слышу и ежедневно ощущать себя в роли, которую я выбрал для себя.

БАШИР: Сейчас идет много дискуссий о том, как обстоят дела между вами и Принц Уэльский будет решен. Есть даже предположение о разводе между вами. Какие твои мысли об этом?

ДИАНА: Я не хочу развода, но, очевидно, нам нужна ясность в ситуации, которая была огромной. в частности за последние три года.

Итак, все, что я говорю, это то, что я жду решения моего мужа о том, по какому пути мы все пойдем.

БАШИР: Если бы он хотел развестись, вы бы согласились с этим?

ДИАНА: Я, конечно, хотела бы обсудить это с ним, но на сегодняшний день никто из нас не обсуждал эту тему, хотя в остальном мире, кажется, есть.

БАШИР: Вы бы хотели развестись?

ДИАНА: Нет, это не мое желание.

БАШИР: Почему? Разве это не решило бы проблему?

ДИАНА: Почему это решает проблемы?

БАШИР: Это внесет ясность, о которой вы говорите, решит вопросы, поскольку общественность обеспокоены возможно.

ДИАНА: Да, но как насчет детей? Наши мальчики — вот что важно, не так ли?

БАШИР: Как вы думаете, вы когда-нибудь станете королевой?

ДИАНА: Нет, не знаю.

БАШИР: Почему вы так думаете?

ДИАНА: Я бы хотела быть королевой человеческих сердец, в людских сердцах, но я не вижу себя королевой этой страны. Не думаю, что многие люди захотят, чтобы я была королевой.

На самом деле, когда я говорю много людей, я имею в виду заведение, в котором я женился, потому что у них решил, что я не стартер.

БАШИР: Как вы думаете, почему они так решили?

ДИАНА: Потому что я делаю все по-другому, потому что я не следую сводам правил, потому что я руководствуюсь сердце, а не голова, и хотя из-за этого у меня проблемы в работе, я это понимаю. Но чей-то должен пойти туда, полюбить людей и показать это.

БАШИР: Считаете ли вы, что ваше поведение мешает вам эффективно стать королевой?

ДИАНА: Да, ну не помешало мне. Я бы так не сказал.Я просто не думаю, что у меня так много сторонников в в той среде, как и я.

БАШИР: Вы имеете в виду королевскую семью?

ДИАНА: Э-э. Они видят во мне какую-то угрозу, и я здесь, чтобы творить добро: я не разрушительный человек.

БАШИР: Почему они видят в вас угрозу?

ДИАНА: Я думаю, что каждой сильной женщине в истории приходилось идти подобным путем, и я думаю, что это сила, вызывающая смятение и страх.

Почему она сильная? Откуда она это взяла? Куда она это берет?

Где она собирается его использовать? Почему общественность до сих пор ее поддерживает? Когда я говорю публично, вы идете и делаете вовлеченность и там очень много людей.

БАШИР: Как вы думаете, принц Уэльский когда-нибудь станет королем?

ДИАНА: Я не думаю, что кто-либо из нас знает ответ на этот вопрос. И, очевидно, это вопрос, который волнует всех. голова. Но кто знает, кто знает, что произведет судьба, кто знает, какие обстоятельства спровоцировать?

БАШИР: Но вы бы знали его лучше, чем большинство людей. Как вы думаете, он хотел бы стать королем?

ДИАНА: Когда мы обсуждали с ним этот предмет, всегда был конфликт, и я поняла, что конфликт, потому что быть принцем Уэльским — очень сложная роль, но не менее требовательная роль короля.

Быть принцем Уэльским теперь дает больше свободы, а быть королем — немного больше. удушающий. И поскольку я знаю этого персонажа, я думаю, что лучшая работа, как я ее называю, принесет огромные ограничения для него, и я не знаю, сможет ли он приспособиться к этому.

БАШИР: Как вы думаете, будет ли это иметь больше смысла в свете семейных трудностей, которые вы и Принц Уэльский, если бы положение монарха перешло непосредственно к вашему сыну принцу Уильяму?

ДИАНА: Тогда ты должна увидеть, что Уильям в данный момент очень молод, так что тебе нужна ноша? нравится, что его в таком возрасте кладут ему на плечи? Поэтому я не могу ответить на этот вопрос.

БАШИР: Вы бы хотели, чтобы, когда принц Уильям достигнет совершеннолетия, он стал преемником Королева, а не нынешний принц Уэльский?

ДИАНА: Я хочу, чтобы мой муж обрел душевный покой, и из этого следует другие вещи, да.

БАШИР: Почему вы решили дать это интервью именно сейчас? Почему вы решили выступить на этом время?

ДИАНА: Потому что в декабре мы будем разделены три года, и восприятие, которое полученный мной за последние три года был очень запутанным, беспокойным, и в некоторых областях я конечно, многие, многие люди сомневаются во мне.

И я хочу успокоить всех тех людей, которые любили меня и поддерживали меня все последние 15 лет. лет, которые я бы никогда их не подвел. Это приоритет для меня, как и для моих детей.

БАШИР: И вы чувствуете, что, высказавшись таким образом, вы сможете успокоить людей?

ДИАНА: Э-э. Люди, которые важны для меня — человек с улицы, да, потому что это то, что важно больше, чем что-либо.

БАШИР: Некоторые люди могут подумать — некоторые люди могут истолковать это как то, что вы просто принимаете возможность отомстить мужу.

ДИАНА: Я не сижу здесь с обидой: я сижу здесь с грустью, потому что брак не сработал.

Я сижу здесь с надеждой, потому что впереди будущее, будущее для моего мужа, будущее для меня и будущее монархии.

БАШИР: Спасибо, Ваше Королевское Высочество.

Она говорит, что я не могу навестить ее из-за сына

Дорогая Эми: Я переехала в новый штат два года назад. Мы с соседом подружились и ходили в гости друг к другу.

Эми Дикинсон

Несколько недель назад она прямо сообщила мне, что не будет приглашать меня и моего мужа в свой дом и не войдет в наш дом, потому что мой взрослый сын не вакцинирован от COVID.

Наш сын навещает нас раз в неделю. В прошлом году у него был COVID, и он считает, что антитела его защитят.

Мы много обсуждали вакцину, но я не могу убедить его получить ее. Он маскируется и почти никуда не ходит, кроме работы. Я все равно позволю ему посетить.

Очевидно, мой сосед не согласен, что это безопасно. Я уважаю ее границы. Однако мне немного больно.

Недавно она навестила членов семьи в другом штате, путешествуя через аэропорты. Вернувшись, она возобновила еженедельную игру в соседском доме с несколькими женщинами (все они вакцинированы).

Мне кажется, она выделила меня. Интересно, проверяет ли она всех своих друзей и знакомых на предмет контакта с непривитыми людьми.

Она очень прямой человек и не боится высказывать свои убеждения.У нас было много хороших дискуссий с тех пор, как я ее знаю.

С начала заболевания COVID у нее были проблемы со здоровьем, ей сделали несколько операций. Ей сейчас лучше. Мы проводили время в ее и моем доме; она не требовала, чтобы я носил маску, хотя я предлагал.

Если бы она задавала свои параметры без участия моего сына, у меня не было бы проблем. Я сказал ей это в приятной манере.

Думаю, я спрашиваю, есть ли у вас какой-нибудь совет, чтобы помочь мне понять это. Я не хочу возобновлять нашу «дружбу», я просто хочу двигаться дальше.

Я не могу понять, что изменилось.

Что вы думаете?

Расстройка

Dear Upset: Я считаю, что приближается зима, и мы собираемся вступить в новый сезон большой неопределенности в отношении коронавируса, его вариантов и нашей относительной безопасности.

Вот что изменилось.

Ваша соседка откровенно рассказала вам о своих намерениях. Она явно расстроена тем, что ваш сын отказался от вакцины (и вы, кажется, тоже расстроены).Единственная разница в том, что он твой сын. Ваши отношения с ним важнее его выбора.

Ваш сосед оценил выбор вашей семьи и принял это на свой счет, а вы приняли это на свой счет, но, пожалуйста, помните, что каждый из нас должен действовать по собственному усмотрению, чтобы справиться с кризисом в области общественного здравоохранения, который ударил по дому и стал личным.

Здоровье вашего соседа может быть более нестабильным, чем вы думаете.

Этот вирус представляет для людей больше, чем биологическую опасность.Это также заражает отношения.

Дорогая Эми: Я женат более 40 лет.

Когда мы начали наш брак, мы с женой договорились иметь как отдельные, так и общие финансовые счета. Таким образом, она, уволившаяся с работы, чтобы содержать наших детей, имела собственные деньги на случай, если в нашем браке случится что-то неожиданное. Это дало нам обоим чувство безопасности.

Это не вопрос «доверия», это вопрос «безопасности», которую должны иметь все семьи.Несмотря на то, что мы поженились из самых лучших побуждений, «всякое случается».

Наличие раздельных финансов (сбережения делятся на три части: индивидуальные и совместные) это дало нам уверенность в том, что мы никогда не окажемся в «ловушке» брака.

Он также имеет большое преимущество в виде финансовой помощи семье в случае, если один из нас неожиданно умрет, а два других аккаунта будут временно заморожены.

Я настоятельно рекомендую, чтобы у обоих членов брака была отдельная учетная запись, а те, кто работают, вносили свой вклад в обе.

А вы, кормильцы, платите своему «неработающему» партнеру за воспитание ваших детей? Если нет, позор вам.

Счастливы и успешны

Dear Happy: Мне нравится ваше предложение о компенсации партнеру, который находится дома с детьми.

Дорогая Эми: У «Tennis Bums» был действительный вопрос относительно футболиста в их общественном парке, который продолжал пинать футбольный мяч о забор, окружающий теннисный корт.

Ваш ответ был ужасен.Теннис требует тишины и концентрации. Бродяги по теннису должны были попросить футболиста поиграть в другом месте.

Расстройка

Dear Upset: Я действительно предлагал им поговорить с футболистом, но я также напомнил этому теннисисту, что в общественном парке все могут пользоваться удобствами.

Вы можете написать Эми Дикинсон по электронной почте [email protected] или отправить письмо Ask Amy, P.O. Box 194, Freeville, NY 13068. Вы также можете подписаться на нее в Twitter @askingamy или Facebook.

Как прекратить дружбу

У меня есть подруга Сара. С тех пор, как нам было за тридцать, мы поделились многими вещами, необходимыми для жизни: парикмахерами, собачниками, фобиями (самолетами и мышами), опасениями по поводу здоровья, заботами о наших детях и бессонницей, вызванной храпящими мужьями. Но в последнее время я понимаю, что всякий раз, когда Сара звонит, я чувствую стеснение в груди и чаще всего (благодаря идентификатору звонящего) не беру трубку.Я чувствую себя виноватым, но это лучше, чем часами слушать жалобы Сары. Я хотел сказать ей, что чувствую, но еще не набрался сил. Большую часть времени я чувствую себя плохим парнем.

Еще есть Натали, в которую я влюбился, когда мне было 9 лет. Мы стали неразлучны, и в какой-то момент я тайно пытался выяснить, возможно ли быть усыновленным семьей вашего лучшего друга, если ваши собственные родители были еще живы. . Только после колледжа и послеуниверситетской жизни на противоположных концах страны мы разошлись.Но мы никогда не теряли связи, и спустя годы, когда я переехала с мужем в город, где живет Натали, она казалась взволнованной. Она устроила званый обед в нашу честь и сделала все возможное, чтобы мы чувствовали себя как дома. Затем, примерно через шесть месяцев, Натали внезапно перестала звонить, и всякий раз, когда я пытался назначить свидание, она утверждала, что слишком занята, и быстро заканчивала трубку. По сей день — десять лет спустя — я понятия не имею, почему она меня нагнала. Теперь, когда наши пути пересекаются, мы здороваемся, как далекие знакомые, и я снова чувствую себя синяком.

Странно, что дружба, которая питает и поддерживает нас и часто является нашим самым глубоким источником связи, лишена тех стандартов, которые являются обычным явлением в романтических отношениях. Если ваша вторая половинка перестает звонить, предъявляет невыполнимые требования или обращается с вами как с дорожным убийством, вы справитесь с этим. Это может быть нелегко — вы можете отложить это, — но в конце концов вы поймете, на чем стоите. Не так с друзьями.

«Вы не собираетесь вместе и говорите:« Я действительно злюсь на тебя, я больше не увижу тебя »», — говорит Рутеллен Джоссельсон, доктор философии, балтиморский психотерапевт и соавтор с Терри Аптер, кандидатом наук, из Best Friends (Three Rivers Press).»В той мере, в какой у нас есть ритуал, это не зов, не собирание вместе. Но это затрудняет определение того, когда кто-то находится на расстоянии, потому что он не хочет быть вашим другом или потому что в ее жизни происходит что-то, что удерживает ее быть на связи «.

Итак, откуда вы знаете, что вас уволили? И что вы делаете, когда вы в своем остроумии — как я с Сарой — и готовы выпустить свой собственный розыгрыш? «Это сложный танец. Мы начинаем разучивать шаги, когда мы довольно молоды, и они не так уж сильно меняются», — говорит Джоссельсон.Если никто не звонит или не двигается, если вы сталкиваетесь друг с другом и говорите: «Давай пообедаем», но не делайте этого, если один человек внезапно забронирован до 2013 года, рано или поздно сообщение доходит до вас.

К счастью, у большинства друзей есть естественный жизненный цикл. Часто нас сближают обстоятельства — работа, одиночная жизнь, дети — и по мере изменения ситуации мы постепенно отдаляемся друг от друга. На более глубоком уровне наша дружба отражает нашу внутреннюю жизнь. «По мере того, как мы обретаем более сильное самоощущение, то, что раньше имело значение, больше не имеет значения, и мы неизбежно перерастем определенные дружеские отношения», — говорит Флоренс Фальк, доктор философии, психотерапевт из Нью-Йорка.«Как только вы осознаете это, не проявляя жестокости или чувства вины, вы можете начать отпускать отношения, которые больше не питают ваше самое подлинное« я »».

Бритни Спирс выступает в суде и просит прекратить опекунство

Бритни Спирс сообщила судье в Лос-Анджелесе в среду, что ее накачали наркотиками, заставили работать против ее воли и не дали ей вынуть ее противозачаточное устройство в течение последних 13 лет, поскольку она умоляла суд прекратить юридический контроль ее отца над ее жизнью.

«Я отрицал. Я был в шоке. Я травмирована », — сказала 39-летняя г-жа Спирс в эмоциональном 23-минутном обращении по телефону, которое транслировалось в зале суда и, как она настаивала, перед общественностью. «Я просто хочу вернуть свою жизнь».

Это был первый раз, когда мир услышал, как мисс Спирс подробно рассказывает о своей борьбе с опекой, предоставленной ее отцу, Джеймсу П. Спирсу, в 2008 году, когда опасения по поводу ее психического здоровья и потенциального злоупотребления психоактивными веществами привели его к петиции. суд по законной власти над его взрослой дочерью.

Мисс Спирс призвала прекратить договоренность без ее «оценки». «Я не должен быть консерватором, если могу работать. Необходимо изменить законы », — добавила она. «Я искренне верю, что такое опекунство оскорбительно. Я не чувствую, что могу жить полноценной жизнью ».

Борьба между одной из крупнейших мировых поп-звезд и ее отцом превратилась в давнюю сагу, которая породила движение «За свободу Бритни» во всем мире среди ее поклонников и других знаменитостей.

За пределами зала суда, г-жаГолос Спирс заставил замолчать толпу из примерно 120 сторонников, которые собрались от ее имени, но остановились, чтобы послушать ее слова на своих телефонах.

Поразительное событие произошло после того, как назначенный судом адвокат г-жи Спирс, Сэмюэл Д. Ингхэм III, попросил по ее просьбе в апреле разрешить ей — в ускоренном порядке — обратиться непосредственно к судье. Конфиденциальные судебные протоколы, полученные недавно The New York Times, показали, что г-жа Спирс поднимала вопросы о роли своего отца в опекунстве еще в 2014 году и неоднократно просила прекратить его вообще, хотя г-н СпирсИнгхэм не подавал этого.

«То, что я пережила, смущает и деморализует, и это основная причина, по которой я не сказала этого открыто», — сказала г-жа Спирс. «Я не думал, что мне поверят». Г-жа Спирс сказала, что раньше она не знала, что может подать прошение о прекращении соглашения. «Прошу прощения за свое невежество, — сказала она, — но я этого не знала».

Отрабатывая подготовленные реплики, певица говорила так быстро и страстно, что судья не раз был вынужден просить ее притормозить ради стенографистки суда.

«Теперь я говорю вам правду, хорошо?» — сказала мисс Спирс. «Я несчастлив. Я не могу заснуть. Я так зол, это безумие.

Певица проживает в Калифорнии под двухсторонним опекунством, охватывающим ее личность и ее состояние, с 2008 года, когда опасения по поводу ее психического здоровья и потенциального злоупотребления психоактивными веществами вынудили мистера Спирса подать в суд ходатайство о власти над его дочерью.

Г-н Спирс, 68 лет, в настоящее время курирует состояние г-жи Спирс почти в 60 миллионов долларов вместе с профессиональной фирмой по управлению активами, которую она запросила; лицензированный профессиональный консерватор взял на себя г-жуПерсональный уход за Спирс на постоянной временной основе в 2019 году.

Представители мистера Спирса и опекунства заявили, что необходимо защитить мисс Спирс и что она может в любой момент отказаться от опекунства.

Но г-жа Спирс сказала, что она чувствовала себя обязанной снова обратиться к судье по делу, Бренде Пенни, после недавнего выступления против опекунства на закрытом слушании в мае 2019 года. «Я не думаю, что меня услышали. на любом уровне, когда я в последний раз приходила в суд », — сказала г-жаСпирс сказала, прежде чем резюмировать свои предыдущие замечания, в том числе утверждение о том, что она была вынуждена отправиться в поездку, пройти психиатрическое обследование и принимать лекарства в 2019 году. «Люди, которые сделали это со мной, не смогут так легко уйти», — сказала она.

Она рассказала, что ее принудили к медицинскому обследованию и реабилитации после того, как она высказалась за себя на репетиции предстоящей резиденции в Лас-Вегасе, которая позже была отменена. Когда она возражала против постановки хореографии, «это было так, как если бы я где-то заложила огромную бомбу», — сказала г-жа.- сказала Спирс. «Я здесь не для того, чтобы быть чьим-либо рабом. Я могу сказать «нет» танцевальному движению ».

«Мне нужна ваша помощь», — сказала она судье. «Я не хочу сидеть в комнате часами в день, как они делали со мной раньше. Мне стало еще хуже ».

Несколько раз г-жа Спирс обращала внимание на тот факт, что она смогла «зарабатывать на жизнь такому количеству людей и платить такому количеству людей», не контролируя при этом свои собственные деньги. «У меня отлично получается то, что я делаю», — сказала она. «И я позволяю этим людям контролировать то, что я делаю, мэм, и этого достаточно.В этом нет никакого смысла ».

В течение многих лет фанаты и наблюдатели задавались вопросом, как мисс Спирс продолжает иметь право на опекунство, иногда называемое опекой, которое, как правило, является последним средством для людей, которые не могут заботиться о себе, в том числе с серьезными ограничениями или слабоумием. До недавнего времени певец продолжал выступать и приносил по аранжировке миллионы долларов.

В среду у здания суда в центре Лос-Анджелеса десятки г-жиСтрастные сторонники Спирс, которые объединились под знаменем #FreeBritney, собрались перед неоново-розовым фоном, повторяющим шаг и повторение, чтобы скандировать и произносить речи о несправедливости ее затруднительного положения. Поклонники сказали, что приехали сюда из Лас-Вегаса и Детройта. Благодаря еще большему присутствию в СМИ толпа выросла и заняла целый квартал.

К верным певице присоединились и более старшие участники, которые увидели, что дело мисс Спирс привлекает внимание к нуждающейся в реформе системе опеки.«Когда мы услышали об этой группе социально сознательных молодых людей, мы увидели возможность обучать американцев», — сказала 61-летняя Сьюзан Кобианки, связавшаяся с контингентом #FreeBritney ранее в этом году после того, как ее мать умерла, находясь под опекой. держала их отдельно в свои последние дни.

В 2016 году г-жа Спирс сказала следователю суда, назначенному по ее делу, что она хотела, чтобы опекунство прекратилось как можно скорее, согласно записям, опубликованным The Times. «Она сформулировала, что считает, что опека превратилась в инструмент подавления и контроля над ней», — написал следователь.«Она« устала от того, что ею пользуются », и она сказала, что она работает и зарабатывает свои деньги, но все вокруг нее получают зарплату».

В то время следователь, который отвечает за периодические оценки, которые предоставляются судье, пришел к выводу, что опекунство по-прежнему в интересах г-жи Спирс из-за ее сложных финансов, подверженности чрезмерному влиянию и «периодических» проблем с наркотиками. Но в отчете также содержится призыв «открыть путь к независимости и в конечном итоге положить конец консервативному правлению».

В среду г-жа Спирс сослалась на авторитет своего отца, назвав его «тем, кто все это одобрил», и рассказала о том, что он и ее команда менеджеров запугали и наказали ее. «Они должны сидеть в тюрьме», — сказала она. Она также упомянула, что хочет подать в суд на свою семью.

После того, как мисс Спирс попросила перерыв, Вивиан Ли Торин, адвокат мистера Спирса, зачитала краткое заявление от имени своего клиента: «Ему жаль, что его дочь страдает и испытывает такую ​​сильную боль», — сказала она. сказал.»Мистер. Спирс любит свою дочь и очень по ней скучает ».

Мистер Ингхэм, который сказал в начале слушания, что не знает, что скажет мисс Спирс, также выглядел ошеломленным. Он сказал, что служил в угоду суду и отойдет в сторону в качестве представителя г-жи Спирс, если его об этом попросят.

«Поскольку она сделала замечания, которые она смогла сделать сегодня в открытом доступе, она считает, что было бы целесообразно закрыть судебное разбирательство в будущем», — сказал г-н Ингхэм. Еще одно слушание было ранее назначено на июль, но точные дальнейшие шаги оставались неясными.

Хотя юридический путь г-жи Спирс может быть сложным, ее заявленные желания были проще. По ее словам, она хотела иметь возможность свободно делать прически и ногти и навестить друзей, которые жили «в восьми минутах ходьбы».

Хотя она сказала, что предпочитает верить в Бога, г-жа Спирс отметила, что она не возражала против лечения, если оно оставалось частным. «Я действительно знаю, что мне нужна небольшая терапия», — сказала она со смехом.

Но опекунство «приносило мне больше вреда, чем пользы», — сказала она.«Я заслуживаю жизни».

Г-жа Спирс сказала, что ей даже не разрешили пойти к врачу, чтобы удалить ее метод контрацепции ВМС: «Эта так называемая команда не разрешает мне пойти к врачу, чтобы удалить ее, потому что они этого не делают. хочу, чтобы у меня были дети », — сказала она.

«Я хочу выйти замуж и родить ребенка», — добавила певица. «Мне прямо сейчас сказали в консерватории, что я не могу выйти замуж и родить ребенка».

Ранее мисс Спирс заявила, что «покончила».«Все, что я хочу, — это владеть своими деньгами, чтобы это закончилось, и чтобы мой парень отвез меня на своей машине», — сказала она, добавив ругательства.

Кэрин Ганц и Лиз Дэй представили репортажи из Нью-Йорка. Лорен Херстик и Саманта Старк представили репортажи из Лос-Анджелеса.

---

Смотреть «Обрамление Бритни Спирс»

Наш документальный фильм о Бритни Спирс и ее судебной битве с отцом за контроль над ее состоянием бесплатно доступен на нашем сайте для подписчиков New York Times в США. Посмотреть сейчас .

Что сказала Симона Байлз после выхода из Олимпиады Командный финал: Текущие обновления: Олимпийские игры в Токио: NPR

Симона Байлз подробно рассказала о причинах своего ухода из финала команды по гимнастике. В среду ее видели здесь с товарищем по команде МайКайлой Скиннер, когда они смотрят финал мужского многоборья в Токио. Джейми Сквайр / Getty Images скрыть подпись

переключить подпись Джейми Сквайр / Getty Images

Симона Байлз подробно рассказала о причинах своего ухода из финала команды по гимнастике.В среду ее видели здесь с товарищем по команде МайКайлой Скиннер, когда они смотрят финал мужского многоборья в Токио.

Джейми Сквайр / Getty Images

Решение Симоны Байлз выйти из финала женской команды вызвало комментарии и анализ по всему миру, в том числе много похвал за то, что Байлз выбрала приоритет своего психического здоровья.

Байлз подробно рассказала о своем решении, сказав, что ее трясло перед финалом олимпийской сборной по спортивной гимнастике, и что она отказалась от участия после того, как поняла, что «психики здесь нет».»Байлз теперь также отказался от участия в индивидуальном многоборье.

Вот стенограмма NPR того, что сказала Байлз на пресс-конференции, последовавшей за командным соревнованием во вторник, в котором женщины из США выиграли серебро. в финале

я просто почувствовал, что было бы немного лучше отойти на второй план, поработать над своей внимательностью. И я знал, что девушки сделают абсолютно отличную работу. И я не хотел рисковать командой медаль за свои ошибки, потому что они слишком много для этого потрудились.Поэтому я просто решил, что этим девушкам нужно пойти и провести остаток наших соревнований.

Общее состояние ее здоровья

К счастью, травм нет. И поэтому я сделал шаг назад, потому что не хотел сделать что-то глупое и получить травму. Поэтому я подумал, что было бы лучше, если бы эти девушки взяли на себя всю остальную работу — что они, безусловно, сделали, теперь они серебряные призеры Олимпийских игр.И они должны действительно гордиться собой за то, насколько хорошо они справились в последнюю минуту, когда им пришлось [приспосабливаться].

Эти Олимпийские игры были очень напряженными. Я думаю, что в целом, без аудитории, есть много разных переменных. Это была долгая неделя, это был долгий олимпийский процесс, это был долгий год. Так что просто много разных переменных, и я думаю, что мы слишком напряжены. Но мы должны быть здесь и веселиться, а иногда это не так.

Что ждет ее дальше в Токио

Да, мы собираемся взять это день за днем. Я знаю, что завтра у нас будет полдня или хотя бы утро, так что это будет хороший душевный отдых. Итак, мы возьмем это оттуда.

Технические аспекты ее хранилища

Итак, я пробовал два с половиной, и в итоге я сделал полтора. Просто немного заблудился в воздухе — что очень прискорбно, особенно если у команды есть такой результат.Мне кажется, я отнял у них пару десятых, и мы могли бы быть немного выше в рейтинге. Но да, я пробовал два с половиной, и я делаю полторы, что определенно было не моей лучшей работой. Так что это просто то, над чем мы должны пойти в спортзал и поработать.

Как ее товарищи по команде отреагировали на ее отсутствие

Ну, лично я знал, что они будут в порядке без меня. Просто наблюдая, как они тренируются, они — пара сильнейших спортсменов, которых я знаю. Их головы всегда прямо, и у них много самоотверженности и храбрости.Так что я знал, что с ними все будет в порядке. Так что я не волновался. Я знаю, что они были немного обеспокоены входом, и эмоции были повсюду. Но я думаю, им просто нужно было заверение, что с ними все будет в порядке. И смотрите, они были. Они сделали это без меня, и они серебряные призеры Олимпийских игр.

…

И поэтому у нас есть товарищи по команде, потому что если кто-то чувствует себя подавленным, вы должны подойти. Так и сделали. Так что слава им.

Как она сказала тренерам и команде, что выберет

Я подумал, что девочкам нужно провести остаток соревнований без меня.И они были такие: «Я обещаю тебе, ты в порядке. Мы смотрели, как ты разминаешься. И я сказал: «Нет. Я знаю, что со мной все будет в порядке, но я не могу рисковать медалью для команды, поэтому мне нужно ее назвать ».

И вы обычно не слышите, как я говорю такие вещи, потому что я обычно упорствую и продвигаюсь вперед, но не для того, чтобы стоить команде медали. Так что они подумали: «Хорошо, если Симона так говорит, нам нужно отнестись к этому серьезно». Так что вокруг меня были правильные люди для этого.

Ее образ мыслей перед финалом

Сегодня был действительно напряженный.Сегодня утром у нас была тренировка, все прошло нормально. А потом просто за эти пять с половиной часов ожидания или что-то в этом роде, меня просто трясло, я едва мог заснуть. Я никогда раньше не чувствовал себя так, идя на соревнования. И я пытался выйти сюда и повеселиться. Разминка в спине прошла немного лучше. Но потом, когда я пришел сюда, я подумал, что нет, ментальности здесь нет, поэтому мне просто нужно позволить девушкам сделать это и сосредоточиться на себе.

Почему она сказала, что серебро выиграли только ее товарищи по команде

Я не справился со своей работой.Они вышли, и они выступили, и они сделали то, что им нужно было сделать, и даже больше, особенно в последнюю минуту. Суни [Ли] даже не успела разогреть свои пасы с пола до 30-секундного касания. Итак, эта медаль принадлежит всем им и тренерам — и это не имеет никакого отношения ко мне, потому что они сделали это без меня.

Ее товарищи по команде настаивают, чтобы Байлз выиграл с ними медаль.

Спасибо.

Как гимнасты видят свои соревнования

Вы должны поддерживать всех своих спортсменов, чтобы вы входили со здоровым умом и не пытались соревноваться друг с другом.Потому что тогда, когда люди сталкиваются друг с другом, становится немного сложнее. Так что я думаю, что если [Суни] просто сосредоточится на себе в своей рутине в баре, с ней все будет в порядке, как и с Ниной [бельгийской Ниной Дервал].

Наоми Осака вдохновила ее на защиту своего психического здоровья

Я говорю, психическое здоровье должно быть превыше всего. Потому что, если вы этого не сделаете, тогда вы не получите удовольствия от занятий спортом и не добьетесь того, чего хотите. Так что иногда нормально даже пропустить большие соревнования, чтобы сосредоточиться на себе, потому что это показывает, насколько сильны вы на самом деле соперник и человек, а не просто бороться через это.

Помог ли созданный ею документальный сериал понять, что ей нужен перерыв

Да и нет, потому что в сериале, который я снимаю, у меня невероятная команда, я люблю всех, с кем работаю, и людей вокруг меня . Но это похоже на то, как в конце дня мы выкладываем контент. Так что я не хочу выкладывать что-то такое, что люди не сочли бы хорошим.

Я не хотел выходить сюда и как бы заканчивать эту серию и ту главу на той ноте, которую мы сделали.Но это может быть поворот к лучшему, мы просто должны увидеть. Но, надеюсь, я вернусь и проведу еще пару соревнований, и мы посмотрим.

Осознанность, которую может принести перерыв в среду

Обычно вы практикуете внимательность … у нас выходной, так что это отличное начало, потому что вы не можете сделать это на практике, потому что тогда вы действительно сосредоточены и настроены на практике. Итак, все начинается за пределами спортзала. Однако мы хотим расслабиться. И мы сделаем это, надеюсь, подышим свежим воздухом — и посмотрим.

Судья постановил, что мама Пльзеня не может видеться с сыном, потому что она не вакцинирована от COVID-19

По мнению многих, это первое постановление подобного рода: разведенная мать из Пльзеня отказалась от посещения ребенка судьей округа Кук, поскольку она не вакцинирована против COVID-19.

10 августа судья округа Кук Джеймс Шапиро запретил Ребекке Фирлит, матери 11-летнего мальчика, видеться с сыном.

Адвокат

Фирлит, Аннетт Фернхольц, заявила, что ее клиент и бывший муж разведены уже семь лет и находятся под совместным попечительством.

Фернхольц сказала, что этот вопрос не поднимал ее бывший муж.

Судья спросил Фирлит, была ли она вакцинирована во время слушания по алиментам через Zoom, и когда она сказала нет, судья лишил ее родительского времени с сыном до тех пор, пока она не будет вакцинирована.

«В прошлом у меня были побочные реакции на вакцины, и мой врач посоветовал мне не вакцинироваться. Это создает риск », — сказала Фирлит газете Chicago Sun-Times.

39-летняя дежурная из Пльзени Фирлит сказала, что судья застал ее врасплох и шокировало его решение.

«Одна из первых вещей, которые он спросил меня, когда я позвонила по телефону Zoom, была вакцинация или нет, что меня отпугнуло, потому что я спросил его, какое это имеет отношение к слушанию», — сказала Фирлит.

«Я был сбит с толку, потому что это должно было касаться только расходов и алиментов. Я спросил его, какое отношение это имеет к слушанию, и он сказал: «Я судья и принимаю решения по вашему делу».

Фирлит сказала, что, по ее мнению, судья Шапиро был разочарован тем, что слушание длилось несколько часов, и адвокаты собирались попросить о продлении.

На данный момент она вынуждена разговаривать только со своим сыном по телефону.

«Я разговариваю с ним каждый день. Он плачет, скучает по мне. Я отправляю ему посылки ».

Фернхольц сказала, что надеется, что на этой неделе к делу подключится апелляционный суд и отменит решение Шапиро.

«Это намного превышает его судебные полномочия», — сказала она.

Джеффри Левинг представляет отца мальчика, Мэтью Дайвена, который живет в районе Саут-Луп. Он сказал, что его клиент, которому сделана вакцина, будет сопротивляться апелляции своей бывшей жены.

«Мы поддерживаем решение судьи», — сказал Левинг.