Что делать если хочется убить человека который бесит: Алла Боголепова о том, как мы помогаем растить сверхчеловеков — Газета.Ru

Алла Боголепова о том, как мы помогаем растить сверхчеловеков — Газета.Ru

Тут как-то приятель спросил, как мои дела. День у меня был тяжелый, и я машинально ответила: «Да так, знаешь, очень хочется убивать». И поставила оскаленный эмодзи для пущей убедительности. «Почитай новости», — после короткой паузы написал приятель. И отключился.

Я открыла новостной портал и увидела слово «Керчь».

И с тех пор у меня перед глазами стоят страшные снимки — и рядом, в открытом окне мессенджера, мое «Очень хочется убивать». И я не могу перестать об этом думать.

«Хочется убивать». «Дайте мне лопату». «Жги, господь, тут уже ничего не спасти».

Часто ли мы видим эти и созвучные выражения в своих френдлентах? Часто. Шокируют ли они нас?

Да нисколько.

Во-первых, подумаешь, мемасики. Подумаешь, репостик из группы «Не очень-то и анонимные социофобы» про то, что люди тупые и я их ненавижу, особенно всех. Это смешно, а если вам нет — то у вас проблемы с чувством юмора, что еще раз доказывает: люди тупые.

А во-вторых, что, человек не имеет права устать от других людей? Что это за цензура такая? А если он правда устал, если у него правда социфобия, тревожное расстройство, психологические проблемы и необходимость выплеснуть свою боль?

Ну да. Так оглянешься по сторонам, в зеркало на себя посмотришь, а кругом одни социофобы. Уставшие, значит, от общества. Испытывающие иррациональную тревожность при необходимости взаимодействия с ним и коммуникаций с другими людьми.

Мама, мы все тяжело больны? Не все. И не социофобией.

Человек, который боится собак, не станет бегать вокруг псарни и орать «Я вас боюсь». Он постарается сделать все, чтобы никогда не сталкиваться с предметом своего страха.

У тех, кто вываливает на всеобщее обозрение свой так называемый страх перед обществом, никакого страха нет. А есть неконтролируемое как диарея стремление сообщить этому самому обществу, то есть другим людям: я не такой как вы, я выше вас, я лучше вас.

Не нашего века изобретение, чего уж. «Хоть он людей, конечно, знал и вообще их презирал». Но именно в наше время ощущение себя «НАД серой массой» стало как никогда легко достижимо. Ничего для этого не надо — ни талантов, ни умений каких-то особенных, ни даже труда.

Написал «Ненавижу людей, особенно всех». Перепостил картинку «Эту планету спасет только ядерный взрыв». Вступил в группу «Упоротые социофобы» или «Устал от людей». И вот уже ты интеллектуал, которого утомила эта мышиная возня низших существ, которые называются «люди». Хотя нет, какие же они люди. Так, масса. Над которой снисходительно и утомленно парю я, весь великий. Весь «не такой». Дешево и сердито.

А главное — социально одобряемо. Презрение к себе подобным не только не порицается, оно всячески культивируется, выпячивается и является свидетельством принадлежности к какой-то высшей касте. Бог знает почему, именно отсутствие базового уважения к окружающим преподносится как некая избранность. И если демонстрация финансового превосходства еще может характеризоваться как «быдлячество» и «нуворишество», то против интеллектуального и «духовного» — как против лома, приема нет.

Высокодуховный интеллектуал-мизантроп кроет людей площадной бранью — «потому что с вами надо говорить на вашем языке, иначе вы просто не поймете». Он прочитал в своей жизни три с половиной книги, но он «сумел их осмыслить». Из его многозначительных высказываний за версту торчат уши какого-нибудь доктора Хауса или Джорджа Карлина, но это только потому, что «мы с ними одинаково воспринимаем мир».

Ему не стыдно и не страшно сообщать «массам», какой они заслуживают участи. Он считает нормальным написать «Только массовые расстрелы спасут эту страну». В его отношениях с миром вообще очень часто появляется тема разнообразного уничтожения себе подобных. С благой целью, конечно: очистить мир от тупого быдла.

И все это под соусом сарказма, который перестает быть очаровательным ровно в тот момент, когда ты понимаешь: а ведь он не шутит.

А собственно почему — он. Я — не шучу. Я просто не задумываюсь над своими словами, которые, хотя я отлично это знаю, имеют значение. И тем самым легитимизирую пещерное ницшеанство, которое ужасает лишь поначалу. А потом, спустя очень короткое время, начинает казаться вполне разумной идеей.

Обвиняя в керченской трагедии правительство и *лично президента* с их милитаристской риторикой, мы забываем — а может, пытаемся забыть, потому что если об этом думать, то очень страшно — что не в чиновных речах молодые черпают информацию. У меня есть большие сомнения в том, что восемнадцатилетний студент провинциального колледжа дослушал до конца хоть одно выступление Путина. Но вот в чем я не сомневаюсь — так это в том, что в интернете он проводил гораздо больше времени, чем, что называется, ИРЛ.

Обыденность, с какой мы декларируем желание поубивать всех или хоть кого-нибудь. Страсть, с какой мы отстаиваем за собой право презирать «массы». Четкое разделение на меня-элиту и остальной мир тупого быдла. Это все мы. Не Путин и не правительство. Мы.

Да, не мы со своей жалкой фальшивой мизантропией посадили семена керченской трагедии. Но удобрений в почву, на которой она проросла, подкинули.

«Очень хочется убивать». Я никогда больше так не скажу и не напишу. Потому что каждый раз я буду спрашивать себя: а хочешь, чтобы убивали тебя? Ведь я, фейсбучный социофоб, с точки зрения того, что взял ружье и пошел убивать в реальном мире — всего лишь ничтожество, неспособное действовать, одно из тех бессмысленных существ, которые вряд ли заслуживают жизни.

“Мой 13-летний сын убил мою дочь”. Каково быть матерью социопата?

• Эмили Уэбб,
• Outlook, Всемирная служба Би-би-си

13 октября 2018

Подпись к фото,

Десятилетний Парис играет со своей сестрой Эллой, которой два года

Существует ли безусловная любовь? Когда сын Чарити Ли убил свою сестру, жизнь семьи навсегда изменилась. Только одно осталось неизменным — она все еще была матерью своего сына и любила его.

Когда Чарити Ли было шесть лет, ее мать застрелила её отца в их доме в Техасе. Позднее она была оправдана.

Будучи подростком, Чарити хорошо училась и занималась спортом, но страдала от проблем с психическим здоровьем и впоследствии стала употреблять наркотики.

В 18 лет она попросила о помощи, смогла бросить наркотики и поступила в университет, где стала изучать экологию человека — науку, которая исследует взаимодействие человека с окружающей средой.

«С момента, как я себя помню, я всегда была зачарована тем, почему люди делают то, что они делают», — говорит Чарити. «Мне нравится выяснять, что заставляет нас вести себя определенным образом».

В будущем это стало не только предметом научного интереса Чарити, но и частью повседневной жизни. Причина — её сын Парис.

«Ребенок социопат, в этом нет никаких сомнений»

Когда Парису было тринадцать лет, он зарезал свою четырехлетнюю сестру Эллу.

Он провел в тюрьме 11 лет и, возможно, не будет освобождён до тех пор, пока ему не исполнится пятьдесят.

Как родители могут справиться с последствиями такой трагедии?

Как мать может признать, что ее ребенок социопат?

И как безусловная любовь продолжает жить, даже в такой ужасной ситуации?

Сложный старт для Чарити

Формально в колледже у Чарити все было хорошо. Но отказаться от наркотиков ей все равно было сложно. Чарити объясняет: «Я чувствовала себя ничтожной. Все повторяли — если ты избавишься от зависимости, твоя жизнь станет намного проще. Но этого не происходило. Потому что боль, которую я заглушала наркотиками, без них оказывалась на поверхности».

После года отказа от наркотиков Чарити все еще была несчастной. Она дала себе три месяца, чтобы что-то изменить.

«Я знаю, что это подростковый способ мышления, но я решила: если я несчастлива, то я не хочу больше жить свою жизнь».

Но вскоре Чарити поняла, что она беременна, и «это изменило все».

‘Я не думаю, что когда-нибудь любила кого-нибудь так сильно»‘

Подпись к фото,

Парис родился 10 октября 1993 года, за 16 дней до двадцатилетия Чарити. «Меня пугает, насколько сильно я люблю этого ребенка, — написала она под этой фотографией.

Чарити назвала своего ребенка в честь древнегреческого героя — Париса.

Её эмоциональное состояние после рождения сына не стало сразу идеальным. Но желание быть матерью мотивировало Чарити изменить в лучшую сторону свою жизнь, в первую очередь для сына.

Спустя девять лет она снова забеременела. На этот раз Чарити стала матерью девочки — Эллы.

Элла, как и Парис, была очень хорошим ребенком. Хотя характеры детей были совсем разные. Парис был застенчивым интровертом, тогда как Элла — типичный экстраверт, своевольная и решительная.

Дети хорошо ладили друг с другом. «Казалось, что Парис по-настоящему сильно любит Эллу. И Элла обожала Париса», — говорит Чарити.

«Нет причин для беспокойств»

Чарити уверенно утверждает, что Парис не вызывал у нее беспокойства.

«Он все время был довольно тихим ребенком. Я не могу сказать, что что-то меня тревожило. Да, были вещи, которые сейчас я понимаю, могли быть знаками будущего расстройства. Но тогда я думала — это просто маленький мальчик, всякое бывает».

Подпись к фото,

Парис и Элла

В жизни самой Чарити все было непросто. Ей не удалось полностью отказаться от наркотиков. Когда Парису было двенадцать, а Элле три года, она снова впала в кокаиновую зависимость. На полгода.

«Это был по-настоящему сложный период. Я не могу сказать, что я совсем не заботилась о своих детях. Но конечно, у меня были проблемы, и я уделяла им гораздо меньше внимания. Парис в то время взял ответственность и сам приглядывал за Эллой».

Чарити говорит, что она выполняла все обязанности матери, но для ее сына было сложно понять, что родители — это обычные люди, которые совершают ошибки. И если ее дочь хотела обнять и успокоить маму, то Парис был очень, очень зол на Чарити.

Сложные времена

Казалось, что дети в полном порядке. Но на ферме у матери Чарити произошел инцидент, который показал Париса с другой стороны.

Парис и Элла играли с соседской девочкой и поссорились с ней.

Подпись к фото,

Парис казался обычным ребенком, но иногда его поведение выходило за рамки обычного

Пока Чарити пыталась успокоить девочек, Парис схватил на кухне нож и куда-то убежал.

Когда Чарити нашла его, ребенок был взволнован и зол, он ревел и размахивал ножом.

Его реакция на ссору была абсолютно ненормальной. Он сказал, что сделает себе больно, если Чарити приблизится ближе.

Парис пробыл в госпитале неделю, но ни один врач не говорил, что с ним что-то не так. Чарити забрала сына домой.

«Многие люди скажут, что это был знак того, что Парис склонен к насилию. Но это не то, как я тогда видела эту ситуацию. Я знала, что Парис расстроен из-за моего срыва и тем, что происходит у нас в семье», — вспоминает Чарити.

Вскоре Чарити полностью перестала употреблять наркотики и вернулась к нормальной жизни. Это был 2005 год.

2 февраля 2007 года

Подпись к фото,

Парис в его тринадцатый день рождения. Три месяца спустя он убьёт свою сестру

«Не буду врать, те выходные были сложными», — признает Чарити. В то время она опять вернулась к занятиям и параллельно работала официанткой.

Атмосфера дома была напряженной. Но это обычное дело для подростков — быть недовольными своими родителями.

Чарити помнит, как в тот день она попрощалась с детьми, когда пришла няня.

«Элла была уверенным в себе ребенком, у нее не было никаких признаков тревожности. Но в этот день она повторяла: «Еще одно объятие, мама, еще один поцелуй». Она повторяла это так много раз, что мне пришлось задержаться и опоздать на работу», — вспоминает Чарити.

Чарити также на прощанье обняла Париса и сказала: «Ты знаешь, что я люблю тебя. Мы проходили через гораздо более сложные вещи, пройдем и через это».

Чарити ушла на работу.

Подпись к фото,

Элла. 4 года

«Немного после полуночи, когда мы уже закрывали ресторан, полиция постучалась к нам в дверь: «Чарити, нам нужно с вами поговорить. Ваша дочь ранена», — рассказывает Чарити.

Её первая мысль была пойти к дочери. Она повторяла: «Где моя дочь? Вы должны мне позволить увидеть её!».

Сначала полицейские сказали, что Элла дома, но Чарити не могла понять, почему они не отправили её в госпиталь, если она ранена.

Затем один из офицеров сказал, что Элла мертва.

«Это был для меня во многом конец жизни, какой я ее знала до этого», — вспоминает Чарити.

Она потеряла сознание на некоторое время. Придя в себя, она спросила, где Парис и все ли с ним в порядке.

«Да, с ним все хорошо. Он у нас», — ответил офицер.

«Что это значит?», — спросила Чарити

«Парис — один из тех, кто убил Эллу», — сказал полицейский.

«Тогда все окончательно потеряло смысл», — вспоминает Чарити.

Как проходил этот день

Подпись к фото,

«Это звучит неправдоподобно, но мой Парис был отличным старшим братом», — говорит Чарити

Парис убедил няню уйти до того, как Чарити вернется домой.

Он зашел в спальню к Элле, ударил её, схватил за шею и нанес 17 ударов кухонным ножом.

После этого Парис позвонил другу, с которым поговорил шесть минут. Закончив разговор с другом, он набрал 911.

Специалисты по телефону объяснили Парису, как сделать сестре искусственное дыхание. Парис сказал им, что пытался это делать. Но позднее медицинские свидетельства показали, что попыток вернуть Эллу к жизни предпринято не было.

«Когда я узнала, что Элла мертва, я будто разбилась вдребезги на миллион кусков. Но когда я обнаружила, что это сделал Парис, я почувствовала, будто кто-то собрал эти куски и разбил и их вдребезги. Я не думала, что смогу собрать это все заново. Я просто хотела умереть. Но я не могла. У меня был Парис», — вспоминает Чарити.

«Что ты будешь делать теперь?»

Подпись к фото,

Чарити и Парис. Фотография сделана Эллой

На следующий день Чарити пришла в полицию увидеть Париса: «Сначала я не могла взять себя в руки. Но когда меня, наконец, пустили к нему, я почувствовала счастье от того, что вижу своего сына. Я плакала, пыталась обнять его и убедиться, что все хорошо. Но вдруг я поняла, что он не обнимает меня в ответ.

Он посмотрел на меня и спросил, что я буду делать теперь. Он сказал: «Ты всегда говорила, что если кто-нибудь причинит вред твоим детям, ты убьешь их — что ты будешь делать теперь?». Он не спрашивал, он ставил передо мной вызов. Это было впервые, когда я увидела в нем что-то новое. Я знала, что он испытывает злость, но это не была злость. Это была его темная сторона».

Безусловная любовь

Подпись к фото,

Чарити и Парис

Парис сказал полицейским, что, как только няня ушла, они легли спать. Но он проснулся и увидел, что Элла стала демоном в огне. По словам Париса, он схватил нож и попытался убить демона.

Первые три месяца Чарити действительно хотела верить, что её сын серьезно болен: «Я смотрела на него и говорила: «Я обещаю тебе то же самое, что обещала в день твоего рождения — я сделаю все, чтобы быть твоей матерью и буду любить тебя, несмотря ни на что». Я хотела, чтобы Парис знал, что моя любовь безусловна».

Парис долгое время никак не реагировал на слова матери.

Узнать настоящего Париса

Поведение Париса после ареста изменилось. Он стал гораздо более грубым.

Подпись к фото,

Если бы Парису было 18 лет на момент совершения преступления, его могли бы приговорить к смертной казни

Во время следствия стала известна история его поисковых запросов в интернете и ужасные детали того, как он убил Эллу.

В 2007 году Парис получил 40 лет тюремного заключения за убийство.

Чарити была вынуждена признать: это не случайное стечение обстоятельств и не результат временного психоза. Парис хотел убить свою сестру.

Чарити прошла долгий путь от мысли «о, боже, кто этот ребенок?!» до осознания того, что это действительно ее сын.

Она потеряла 15 килограммов за 13 дней, начала заикаться, ощущала полное опустошение.

Чарити вспоминает один из разговоров с сыном: «Я сказала ему, что хочу понять его и помочь. Но вместо того чтобы поговорить, он посмотрел на меня и начал смеяться. Он сказал: «Ты знаешь, мама, вы все были просто глупыми. Все эти годы вы думали, что я умный, симпатичный и артистичный… Вы были неправы». Это был уже не мой Парис».

Почему Чарити до сих пор навещает Париса?

Многие друзья говорили, что не могут понять, почему она до сих пор хочет видеться с сыном.

«Эти девять месяцев с момента убийства Эллы до приговора Париса были самыми страшными в моей жизни, и надеюсь, я никогда не испытаю ничего подобного. Но я никогда, никогда не перестану любить своего сына».

При этом Чарити начала бояться Париса. Во время следствия выяснилось, что он хотел убить не только свою сестру, но и мать.

Подпись к фото,

Парис в возрасте 15 лет

Общественное осуждение

Чарити не только столкнулась с жестокостью сына. После убийства дочери она попала под серьезное давление со стороны общества — когда ребенок сделал что-то ужасное, родителей всегда винят в этом.

Она до сих пор не может забыть тот день, когда незнакомец остановил её в супермаркете со словами: «Это вы та женщина, которая воспитала сына, который убил свою сестру?!»

Многие друзья и знакомые обвиняли ее, используя в том числе грубые оскорбления.

Винит ли Чарити себя в случившемся? И да, и нет.

«Я знаю, что мой срыв стал одной из причин гнева Париса. И многое из того, что сформировало его личность, — это генетика. Но я до сих пор верю, что он мог сделать другой выбор. Он не страдал от шизофрении или каким-то другим серьезным психическим заболеванием, которое не оставляет человеку выбора», — говорит она.

Пустой ящик

Автор фото, Getty Images

Подпись к фото,

Парис говорит, что ящик, в котором должно храниться его раскаяние, пуст

Социопат — это термин, который описывает человека с крайней степенью асоциального расстройства личности.

Генетика и детские травмы могут сделать из ребенка социопата.

Социопат — это диагноз сына Чарити, и ей понадобилось три года, чтобы это признать.

Социопат зачастую пренебрегает общественными нормами и правилами. Более того, он физиологически не способен чувствовать раскаяние. Если при этом человек страдает нарциссизмом, то это усугубляет ситуацию и делает его фактически невыносимым для общества.

Парис говорит: «Знаешь, мам, я знаю, что внутри меня должен быть ящик, который я могу открыть, и вся вина, раскаяние и тревога из-за того, что я сделал с Эллой, будут там. Но когда я открываю этот ящик, этого там нет».

Каково это быть матерью социопата?

«Я не могу сказать, что я полностью приняла тот факт, что мой сын социопат, но я перестала бороться с этим понятием. Я больше сосредотачиваюсь на том, кто я. Я не воспитывала сына социопатом. Так случилось. И я не собираюсь от него отворачиваться», — рассуждает Чарити.

Говоря о Парисе, она использует аналогию с хищником: «Если я сёрфер на доске, и акула откусывает мою ногу, мне будет больно, и моя жизнь никогда не будет прежней. Но я не буду всю оставшуюся жизнь ненавидеть акулу за то, что она акула».

Восстать из пепла

Чарити учредила благотворительную организацию и назвала её в честь дочери ELLA (Empathy, Love, Lessons and Action — сочувствие, любовь, уроки и действие).

Фонд помогает жертвам тяжких преступлений и тем, кто страдает от психических заболеваний.

Подпись к фото,

Портрет Эллы на плакате благотворительной организации, которую учредила Чарити

В 2013 году, шесть лет спустя после убийства Эллы, у неё появился еще один ребенок. Она назвала его Феникс — потому что Феникс возрождается из пепла.

«То, что произошло с Парисом, Эллой и мной не определяет меня полностью. Теперь у меня есть Феникс, и я снова люблю жизнь», — говорит Чарити.

Парису двадцать пять лет, и он все еще в тюрьме. Срок его заключения истечет лишь в 2047 году. Чарити продолжает навещать его в тюрьме, но боится его освобождения. В первую очередь, из-за безопасности Феникса.

Эмили Уэбб взяла интервью у Чарити Ли для программы Outlook, BBC World Service.

«Семь секунд, чтобы убить человека». Репортаж с фронта о жизни под огнем

• Жанна Безпятчук
• BBC Украина

17 апреля 2021

На Донбассе стреляют снайперы и летают дроны. Все замерло в тревожном ожидании.

Жители прифронтовых сел и городков снова сомневаются, есть ли у них шанс на мирную жизнь.

ВВС News Украина побывала на крайних позициях военных и в поселках на линии фронта.

«Может, не нужна нам эта картошка?»

«Пока Северный поток-2 не достроят, войны не будет. А дальше Путин может пойти», — рассуждает 72-летняя Неля Малимонова из села Гранитное Донецкой области. Она хорошо ориентируется в международных новостях.

Женщина стоит во дворе своего дома на холме над оврагом. Рядом течет река Кальмиус. А на противоположном холме — уже неподконтрольная территория. От двора женщины до линии разграничения — около 300 метров. А до границы, где скопились российские войска, около 60 километров.

Неля считает, что Владимиру Зеленскому нужно жестче защищать интересы Украины. Как это делает Владимир Путин, когда речь идет о России.

Она работала учительницей, сейчас на пенсии. После смерти мужа осталась одна. Дети — далеко. Во время активной фазы войны два года жила без электричества. Сейчас Неля готовится переехать в дом милосердия, который волонтеры общественной организации «Международный центр поддержки» создали в Гранитном.

Говорит, что еще одну зиму в холодном доме не выдержит. Холод, одиночество и бедность беспокоят ее так же, как и возможность военного вторжения России.

«Не хочу, чтобы была война. Она ни к чему», — говорит Неля.

Підпис до фото,

Неля живет на линии разграничения в Гранитном

По ее словам, Гранитное — село особенное для Украины. Почему? «У нас на кладбище маленькие дети похоронены. Трое. Погибли в войну», — объясняет она.

Местные сомневаются, начинать ли весенние работы в огороде.

«Мы с мамой сажали картошку. Она мне говорит: доченька, а может, не нужна нам эта картошка? Если будет война, зачем нам огород?» — рассказывает местный социальный работник Наталья.

Она помогает Неле и другим пожилым людям в Гранитном. «Я не раз хотела уехать, но в самый разгар войны ухаживала за лежачей бабушкой. Как ты ее бросишь? Это же живой человек. Дочь коровы держит. Тоже не бросишь. А потом дали свет — так и остались» — говорит Наталья.

«Войны я уже не боюсь. Я живу в таком месте, что уже ничего не боюсь», — признает она.

Неля Малимонова и Наталья все-таки засадили свои огороды в Гранитном — посадили картофель и овощи.

Боевой госпиталь на границе

«На переднем крае ситуация существенно не изменилась. Сказать, что было значительно тише в течение последнего года, я не могу», — рассказал ВВС командир одной из бригад, удерживающей участок фронта в Донецкой области. Он попросил не указывать его имя.

На Донбассе в этом месяце погибли по меньшей мере десять украинских военнослужащих. По подсчетам ВВС, с начала года украинская армия уже потеряла 33 своих бойца.

Підпис до фото,

Снайпер следит, когда военный появится в таком отверстии на позиции. Чтобы это произошло, могут устроить провокационную стрельбу. Боец вынужден тогда выглянуть

Из мирных жителей с начала перемирия, которое заключили в июле прошлого года, 12 человек погибли, 36 получили ранения.

«Точно знаю, что Россия перемещает мобильный военный госпиталь ближе к границе со стороны Донецкой области. Это свидетельствует о том, что они готовятся к каким-то активным действиям, потому что рассчитывают потенциально на потери», — подчеркнул офицер. Для него это самый тревожный сигнал из всех данных разведки о скоплении тактических батальонных групп РФ на украинской границе.

Обострение побуждает Украину готовиться к разным сценариям. Включая полномасштабное военное вторжение со стороны РФ.

Правда, Россия отмечает, что имеет полное право свободно перемещать свои войска на своей территории. Она объясняет свою необычную военную активность на границе с Украиной учениями НАТО Defender Europe 2021, которые проходят в 12 странах Европы, в частности в Польше и Балтии.

Підпис до фото,

Книги вперемешку с гильзами в разрушенной школе

Впрочем, какой-то чрезвычайной военной активности с украинской стороны не наблюдается. Во время поездки вдоль линии фронта ВВС видела одну колонну военной техники за пределами 25-километровой зоны отведения тяжелых вооружений.

Возле Кураховского военкомата небольшие очереди мужчин в штатском. По их словам, их вызывают для воинского учета. Это нужно делать раз в год. Те, с кем мы общались, связывают вызовы в военкомат с угрозой со стороны России. Впрочем, военные отрицают эту связь.

Бензопилы, снайперы и дроны

Украинские военные на передовой сейчас особенно опасаются двух вещей — снайперов и вражеских беспилотников, сбрасывающих гранаты. К этому прибавляются обстрелы из стрелкового оружия, РПГ, пулеметов, 82-миллиметровых минометов.

Офицеры и солдаты, несущие службу на крайних позициях, хорошо различают звуки вражеских дронов и наблюдательных беспилотников ОБСЕ. Иногда это вопрос жизни и смерти — из-за гранат, которые дроны противника могут сбрасывать на военные позиции. Нам самим пришлось прятаться в окопы при приближении беспилотника.

«Если у него семнадцатый ВОГ, то дальность броска гранаты достигает 12 метров», — комментировали военные пролет беспилотника.

Підпис до фото,

Украинские военные рассказали, что постоянно забывают убрать этого игрушечного осла из руин рядом с передовой позицией

Один из них пообещал в шутку накрыть гранату своим телом, если она полетит в окоп.

Позже выяснили, что это был дрон ОБСЕ. Но немного дальше заметили еще один. Тот принадлежал противнику украинской армии. Впрочем, чаще всего гранаты сюда попадают не с помощью дронов — а в результате обычных обстрелов. На этих позициях украинские военные вслушиваются не только в звуки дрона и оружия. Очень часто звуком окопной войны является бензопила.

Армейцы на крайней позиции объясняют — противник заготавливает древесину для отопления блиндажей. А вот к чему еще готовятся по ту сторону линии разграничения — неизвестно. И этот вопрос, без преувеличения, все больше интересует весь мир.

Підпис до фото,

Украинский военный на позиции. Когда-то это был школьный спортивный зал

Можно ли рассмотреть признаки возможного военного вторжения или возобновления военных действий на переднем крае фронта, откуда до границы с Россией еще несколько десятков, а то и полсотни километров?

«Находясь на этой позиции, мы слышим передвижение тяжелой техники. Как они укрепляют блиндажи. Перемещение здесь нельзя увидеть, потому что противник в окопах находится», — объясняет пресс-офицер Операции объединённых сил Евгений Алхимов.

«Есть ли признаки того, что может быть большая война? Основной признак — это скопление войск. В любом случае мы готовы к этому», — говорит он.

Это типичный ответ всех военных, с которыми мы общались: они уверяют, что готовы к любому развитию событий в ближайшие месяцы.

Пока же одну из наибольших угроз на фронте представляют профессиональные снайперы, работающие со стороны пророссийских сепаратистов.

«Они могут по два дня оставаться на одном месте, ожидая, когда в конкретное окно блиндажа посмотрит украинский военный. Далее им достаточно всего нескольких секунд, чтобы убить человека», — объясняет Евгений Алхимов.

«Убили одного парня, который подошел поменять аккумуляторы в тепловизоре. Это произошло за семь секунд».

Пока война на Донбассе проявляется так. Смогут ли Неля и Наталья из Гранитного спокойно собрать скромный урожай на своих огородах в этом году?

На фронте и рядом с ним все очень надеются, что так и будет. Здесь не боятся звуков оружия. Потому что знают, что такое настоящая война.

Хотите получать самые важные новости в мессенджер? Подписывайтесь на наш Telegram или Viber!

Руанда: «Можно убить столько людей, сколько хочешь, но нельзя убить память о них»

В 1994 г., до, во время и после геноцида, в ходе которого погибло около 1 миллиона людей, в большинстве – гражданских лиц, я дал сотни интервью корреспондентам различных газет, на радио и телевидении, подготовил множество отчетов и выступил с докладами перед самыми разными аудиториями и широкой общественностью. Сейчас, по прошествии стольких лет я думаю, что, конечно, это было необходимо, но все эти выступления были также своего рода эффективной терапией, в которой я нуждался.

   

Затем с конца 1994 г. я решил больше не рассказывать о руандийском геноциде и стал отклонять любые просьбы об этом. Мне хотелось прекратить публичные выступления и снова стать незаметным, как и подобает делегату МККК, к тому же по натуре я человек застенчивый и скромный.

Почти 8 лет прошло после этих страшных событий, и, находясь в этом зале, я снова начинаю о них рассказывать. И не потому, что я стал менее застенчивым, чем 8 лет назад или что мне захотелось, чтобы меня снова заметили. Вовсе нет – мне хочется отдать долг памяти всем тем, кто погиб в Руанде в 1994 г. и о ком в последствии практически позабыли, в результате чего некоторые из нас склонны видеть в руандийском геноциде лишь » тему для социологического исследования » .

Но для тех, кто погиб, и особенно – для тех, кто выжил, эти события, конечно, не являются и никогда не будут » темой для социологического исследования » .

В память о них я нахожусь сегодня здесь. Можно убить столько людей, сколько хочешь или можешь, но нельзя убить память о них. Память – это самая невидимая и самая прочная субстанция на земле. Ее невозможно разрезать, как алмаз, в нее нельзя выстрелить, потому что ее не видно, но она повсюду вокруг нас, она – в полном молчании, невысказанных страданиях, шепоте, отсутствующих взглядах. Иногда ее можно почувствовать и тогда ее можно услышать – четко, как шепот в тишине. Иногда запах остается невыносимым, даже если после событий, с которыми он ассоциируется, прошли десятки лет.

Тревожные сигналы, нейтральность и освещение в средствах массовой информации

В июле 1993 г. за две недели до того, как президент Хабиаримана и Алексис Каниаренгве подписали мирное соглашение в Аруше, мы встретились с президентом Хабиариманой. Когда мы заговорили об опасности, которую представляют противопехотные мины, установленные на линии фронта, он ответил нам, что прекрасно осознает ее, добавив, что, на самом деле, главная опасность состоит в том, что заминированы сердца и умы руандийцев. Это был своего рода » тревожный сигнал » .

Через месяц после подписания мирного соглашения я встретился с Матье Нгирумпаце, председателем НРДР, правительственной партии, и спросил его, что он думает об этом только что подписанном соглашении. Он ответил мне, что не слишком верит в него и что очень часто в Африке мирные соглашения остаются только на бумаге. Еще один » тревожный сигнал » .

Приблизительно через две недели около 50 гражданских лиц были убиты в демилитаризованной зоне, находящейся под контролем войск ООН, которыми командовал генерал Ромео Далер. Сразу же » Свободное радио и телевидение тысячи холмов » обрушилось с нападками на генерала Далера, цинично обвинив его в неспособности выявить и наказать лиц, виновных в этом массовом убийстве. Эта попытка настроить население против сил ООН по поддержанию мира стала еще одним » тревожным сигналом » .

В январе 1994 г . в Кигали положение было очень напряженным. Ничего не изменилось и в феврале, когда были убиты один из членов правительства Фелисьен Катавази и председатель экстремистской партии КЗР Мартин Бушиана.

  Отдельные вооруженные столкновения на севере  

На этом закончился диалог между правительством и Руандийским патриотическим фронтом (РПФ). На севере страны имели место отдельные вооруженные столкновения.

Накануне Пасхи меня вызвал дуайен дипломатического корпуса и посоветовал принять меры предосторожности, так как ожидались какие-то серьезные события. Снова предостережение. Я потребовал от своих сотрудников не выезжать из города.

Кристоф Плейт писал: » Только когда начинается война или голод, люди спрашивают себя: а что же их вызвало? Тогда периоду, предшествовавшему катастрофе, посвящаются газетные полосы или статьи, в которых дается исторический анализ обстановки. Освещение конфликтов в средствах массовой информации несомненно может на них повлиять, но никогда не может их предотвратить » ( » Journalists’reports cannot prevent conflict » , Revue internationale de la Croix-Rouge, n° 839, pp. 617-624, 30 septembre 2000).

Геноцид в Руанде настолько хорошо освещался средствами массовой информации, особенно западными, что все, кто смотрел телевизор, слушал радио или читал газеты, могли ежедневно следить за тем, как развивались события. Можно даже сказать, что велся прямой репортаж о геноциде, предоставляющий правительствам и населению достаточно подробную информацию о том, что на самом деле происходило в стране.

  МККК говорит о «систематических массовых убийствах»  

Возможно, как никогда ранее в течение всех 130 лет своего существования МККК содействовал освещению э тих событий средствами массовой информации. 28 апреля 1994 г., почти три недели спустя после того, как стали совершаться акты геноцида, он призвал правительства соответствующих государств, в том числе, всех членов Совета Безопасности принять все возможные меры, чтобы прекратить массовые убийства. Выражения, которые он использовал в своих обращениях – » систематические массовые убийства » , » уничтожение значительной части гражданского населения » – не оставляют никаких сомнений в отношении характера происходящих событий.

В это же время в офис МККК в Кигали позвонил сотрудник ВВС из Лондона и спросил, сколько, по нашему мнению, погибло людей. Мы ответили: не менее 250 тысяч. Через неделю нам снова позвонили из ВВС и задали тот же вопрос. Наш ответ: не менее 500 тысяч. Еще через неделю из Лондона к нам обратились с тем же вопросом. Мы ответили следующим образом: » После того, как число жертв превысило полмиллиона, мы перестали вести подсчет » . После чего этот вопрос нам больше уже не задавали.

В начале мая генерал Ромео Далер пригласил меня на встречу с Верховным комиссаром ООН по правам человека послом Хосе Айала Лассо. Когда речь зашла о цифрах, мне сказали, что я преувеличиваю. Я воспользовался случаем, чтобы выразить благодарность генералу Далеру за его мужество, его действия и всегда ценные для нас советы. Он спас жизнь многим людям, в том числе, нашему координатору по медицинским вопросам, который 19 мая был ранен осколком реактивного снаряда во время обстрела силами РПФ колонны автомашин МККК, двигавшейся из Кигали в Гитараму.

  Убийство раненых, которых перевозила машина «скорой помощи» Красного Креста  

Превентивные меры: никаких. Освещение средствами массовой информации: неэффективное. За одним, возможно, исключением: 14 апреля в присутствии руандийских военнослужащих ополченцы убили шестерых ра неных гражданских лиц, которых машина » скорой помощи » везла в больницу МККК. На волнах радиостанции » Тысячи холмов » было объявлено, что Красный Крест перевозил врагов республики под видом раненых.

Разъяснения, заявление протеста; по нашей просьбе штаб-квартира МККК выступила с жестким заявлением для прессы, которое немедленно было передано всеми радиостанциями, в частности, ВВС и » Радио Франс-Интернасьональ » . Эффект бумеранга в Руанде, новые разъяснения. Руандийское правительство и средства массовой информации осознали, какой серьезный ущерб это может нанести их имиджу. Меры по исправлению ситуации, кампания в защиту права раненых получать медицинскую помощь и разъяснение роли Красного Креста… Это было своего рода испытанием: нас могли бы убить из-за этого заявления, но этого не произошло, и машины » скорой помощи » Красного Креста без особых проблем снова стали использоваться для перевозки пострадавших.

Погибли шестеро раненых, но это позволило нам спасти тысячи других – всего 9 тыс. человек в период с апреля по июль, по данным нашего импровизированного госпиталя. Опасность всегда подстерегает того, кто высказывает свое мнение в подобного рода ситуациях, но в исключительных случаях это может быть полезным.

  Как сохранить нейтральность в условиях геноцида?  

Нейтральность: ключевой вопрос. Многие из вас зададут себе вопрос: как можно сохранять нейтральность в условиях геноцида? Конечно, невозможно сохранять нейтральность в условиях геноцида. Но геноцид – это то, с чем вы сталкиваетесь ежедневно. Это факт. Если вы сотрудник Красного Креста, у вас нет политических — не говоря уже о военных – средств, чтобы положить ему конец. Все, что вы можете попытаться сделать, так это спасти тех, кого можно спасти, тех, кто остался в живых – раненых. И когда я говорю » раненые » , я неправильно употребляю этот терми н, потому что речь идет о людях, которых не прикончили при помощи мачете или отверток. А именно с ними мы имели дело в течение первых недель, когда перевозили раненых (все они принадлежали к народности тутси) в наш госпиталь.

И тут то мы начинаем сталкиваться с трудностями. Нейтральность с гуманитарной точки зрения означает быть на стороне жертв, всех жертв. Но когда жертвы принадлежат к какой-то одной группе, их палачи начинают относиться к вам с подозрением. Несомненно, именно по этой причине, после того, как я дал непростое интервью Руандийскому национальному радио, » Радио тысячи холмов » стало передавать, что я, без всякого сомнения, — бельгиец, а это было равносильно вынесению смертного приговора.

Когда мне рассказали, что происходит, я вел переговоры с представителями правительства в Гитараме. Я обратился к ним с просьбой немедленно связаться с этой радиостанцией и потребовать от них опровержения. Редакция » Радио тысячи холмов » нашло очень эффективный и, я бы сказал, элегантный способ сделать это, сообщив своим слушателям, что для бельгийца я слишком мужественный и слишком умный.

В госпитале МККК принимали пациентов, не делая никаких различий

Через несколько дней эта радиостанция была обстреляна силами РПФ. В наш госпиталь был доставлен Ноэль, один из самых известных дикторов – он был тяжело ранен в ногу. Я почувствовал, что наше положение упрочилось: состав пациентов стал смешанным, и в течение последующих недель эта тенденция усилилась: ополченцы и военные могли получить медицинскую помощь только в одном месте – в нашем госпитале, который стал своего рода убежищем, реальным воплощением и примером нейтралитета.

В середине апреля новый премьер-министр Жан Камбанда обратился к нам с просьбой убрать трупы с улиц Кигали. Я отказался и сказал, что вначале надо прекратить массовые убийства. Тогда власти решили использовать в этих целях заклю ченных-уголовников, но у них не было бензина для грузовиков. Мы им поставили необходимое топливо. Через несколько дней я узнал, что с улиц Кигали было убрано 67 тыс. трупов, и это в городе, в котором до 6 апреля проживало 200 тыс. жителей.

Позже, когда не стало хлора и сульфата алюминия, столица оказалась без воды. Мы поставили необходимые материалы, благодаря чему центральная насосная станция проработала еще некоторое время. Оказывались и другие виды помощи, что было оценено по достоинству.

     

  «Капля гуманности…»  

Этим, вероятно, можно объяснить тот факт, что по нашей просьбе министр труда и социального обеспечения Жан де Дье Хабимеза лично отправился в детский дом, расположенный в окрестностях Гисеньи, где при полной поддержке руандийских вооруженных сил спас от верной гибели 300 детей, с которыми готовы были расправиться ополченцы. Этим объясняется, возможно, и то, что 35 тыс. человек смогли выжить в Кабгайи, а в лагере Ньярушиши — еще 8 тыс. человек, единственные спасшиеся в провинции Чьянгугу, и то, как избежали гибели 600 сирот в Бутаре. Можно привести и другие примеры. Речь может идти о 70 тыс. человек, что составляет лишь каплю гуманности в океане ужаса и неописуемых страданий.

Самое невероятное событие, свидетелем которого я стал, произошло в начале июля, как раз накануне взятия Кигали силами РПФ. В госпиталь пожаловали шестеро обвешанных оружием ополченцев. Они были пьяны, но при этом – совсем не агрессивны. С ними была пленница, молодая женщина из племени тутси. Они мне сказали: » Эта женщина с нами уже три месяца, она – медсестра; мы уходим из города и решили ее не убивать, несмотря на то, что она тутси. Так как она медсестра, она больше пригодится вам живой, чем мертвой … » .

Лучшего доказательств а ценности нейтралитета я не получал больше никогда.

Война означает разрушение, отрицание жизни. Гуманитарная деятельность вписывается в этот контекст, она стремится сократить это отрицание. В случае геноцида, эти действия могут показаться глупыми, потому что хорошо известно, что логика геноцида есть полное отрицание гуманитарных ценностей и права.

И всякий раз, когда удается одержать победу над этим отрицанием, это равносильно чуду. А чудеса навсегда сохраняются в человеческой памяти.

СПОСОБНЫ ЛИ ВЫ УБИТЬ ЧЕЛОВЕКА ?

Выберите изображение, которое больше всего вам по душе (потратьте на это не больше 5 секунд).

Попробуйте задачку: Загадка про попутчиков. А кого ты подвезешь?

Тест на неординарность мышления

Тест “Кофейные зерна”. Проверьте себя на внимательность!

Загадка на логику: Что делает седьмая сестра?

73% людей отвечают не верно

Домик из рюмок

ПРАВИЛЬНЫЙ ОТВЕТ НИЖЕ (НЕ СПЕШИТЕ СМОТРЕТЬ):

Ответ:

1 — Вы достаточно жестоки,но при этом и осторожны. Вашими поступками всегда руководит совесть. В случае самообороны, Вы, пожалуй, сможете убить, чтобы защитить себя.

2 — Вы действительно безжалостны. Вас не мучают сомнения совести. Вы сделаете практически все, чтобы претворить в жизнь свои желания. Правильнее будет сказать, что обычно личное и финансовое благополучие для Вас важнее благополучия и здоровья других людей.
Вы способны на убийство.

3 — В вашем случае все просто — вы не способны на убийство. Разве что по неосторожности.

4 — Вы обладаете высоким интеллектом. Интеллектуальный уровень некоторых представителей вашего типа может достигать 145 пунктов IQ, что признается порогом гениальности (интеллект одного из серийных убийц, Эдмунда Кемпера, признан равным 150 пунктам IQ, сейчас он весьма успешно работает в сотрудничестве с полицией и помогает им в вычислении преступников). Вы можете убить человека, но только в состоянии аффекта.

5 — Вас нельзя считать жестоким. Ваше отношение к жизни определяется порядочностью и гуманными принципами. На убийство Вы, в принципе, не способны.

6 — Вы можете Совершить преступление для получения удовольствия. Убийство может стать способом удовлетворения ваших нужд, вы видите жертву как объект, необходимый для того, чтобы доставить наслаждение.

7 — Материальная и личная выгода являются основными мотивами убийства для вас. В основном ваш тип состоит из женщин, причем убивают они преимущественно с помощью яда или же сильнодействующих препаратов, которые в больших дозах вызывают смерть. Однако среди таких преступников довольно часто встречаются и мужчины, которые для убийств могут использовать другие способы.

Психолог Катерина Мурашова о подростке, которому хочется убивать — Сноб

Как заставить подростка поверить в то, что насилие и жестокость — не выход. Даже если его никто не любит

«Принцесса Тед из волшебной страны», Ричард Дойл

— Скажите, если все время думаешь о том, чтобы кого-то убить, — это ведь нехорошо?

— Однозначно нехорошо, — кивнула я.

Крупная, даже грузноватая девушка. Густые и гладкие темные волосы, яркие губы, большие темные глаза. Представляется: Олеся, 14 лет. На вид я бы дала ей не меньше шестнадцати.

— Олеся, а кого, собственно, ты в своих мечтах собираешься отправить на тот свет?

— Да вы знаете, я вот как раз еще не решила.

Тут, как вы понимаете, я уже серьезно взволновалась. Взяла паузу, собрала себя в кучку.

Малолетняя террористка? Совершенно не похожа. Но, с другой стороны, что я знаю о том, как выглядят и как себя ведут настоящие малолетние террористы? Я же с ними ни разу в своей жизни не сталкивалась…

Олеся выглядит совершенно стабильной, задумчивой, немного печальной. А что я-то должна в таком случае предпринять? Еще немного подумала и решила вести себя как всегда.

— Расскажи мне все с самого начала. Когда я буду знать всю историю, мы подумаем, что делать дальше.

— Хорошо, — кивнула Олеся, опустила голову и сообщила грустно, выпятив полную нижнюю губу: — Мой папа умер…

— Прими мои соболезнования, — откликнулась я. — Давно это случилось?

— Полтора года назад.

— У тебя с ним были хорошие отношения?

— Прекрасные! — Олеся оживилась, темные глаза заблестели слезами и радостью одновременно. — Просто самые замечательные отношения на свете были. Папа меня очень, очень любил. Он только ради меня на маме и женился…

— Объясни, пожалуйста, что ты имеешь в виду.

— Ну, мой папа был старше мамы. Намного, если точно, то на семнадцать лет, — Олеся явно приготовилась к обстоятельному рассказу. — Папа был умный и довольно богатый. А мама сюда из Челябинска приехала, выучилась и работала у папы на фирме. Папа до мамы еще два раза был женат. И со своей первой женой всегда общался. Они когда-то учились вместе и потом всегда ездили на горных лыжах кататься. Мама всегда злилась, потому что она даже с самой маленькой горки боялась съехать, а я нет, и папа меня всегда с собой брал. И мы с тетей Виолеттой очень хорошо ладили.

— Виолетта — это первая жена твоего отца? — уточнила я. — Твой отец всю жизнь сохранял с ней дружеские отношения, а когда ты подросла, он вас с ней познакомил и вы ездили втроем кататься на горных лыжах. Так?

— Да, да!

— У твоего отца были еще дети от Виолетты и его второй жены?

— Не было, в том-то и дело! Ни там, ни там, и они тогда считали, что это из-за него. Ну что это он не может иметь детей. Но на самом деле Виолетта детей и не хотела — она сама мне это сказала. Что вот я ей, например, со стороны очень нравлюсь, но сама она ни за что ребенка не хотела бы — каждый день тревога, ответственность и всякое такое. А потом ведь все равно из него получится не то, чего ты хотела и на что надеялась… Я сейчас думаю, что она в чем-то даже права.

— Ну, мнения по этому вопросу бывают разные, — политкорректно признала я. — Но лично я считаю иначе.

— Ага, конечно, — тут же согласилась Олеся и продолжила свой рассказ.

Уже не слишком молодой, но красивый и в отличной физической форме, хорошо обеспеченный мужчина стабильно жил во втором, вполне благополучном браке, но очень хотел детей. Причем хотел почему-то не сына, а именно дочку — принцессу. Баловать ее, наряжать, покупать ей сладости, игрушки, возить везде, все показывать, и главное, конечно, — любить.

Не особенно даже привлекательная сотрудница из Челябинска изначально была, насколько я поняла, пустой интрижкой, от скуки, где-то после загородного корпоратива. Но потом встречи некоторое время повторялись — с его стороны все так же, без души и какого-либо человеческого чувства. А потом вдруг она сообщила, что беременна, что будет рожать, и на УЗИ сказали, что родится крупная девочка.

Он был потрясен.

Сразу попытался организовать что-то такое промежуточное, традиционное для обеспеченных мужчин, но женщина сформулировала предельно четко: я знаю, что ты меня не любишь, но хочешь ребенка. Поэтому решай сам: либо у нас полноценная, юридически оформленная семья, либо я уезжаю на родину, в Челябинск, рожаю и в одиночку ращу нашего ребенка там, где мои друзья, сестра и где мне помогут мои родители.

Он думал неделю, а потом объявил своей второй жене о разводе. Она была шокирована, но, когда узнала о будущем ребенке, все поняла. Сказала только: ну ты хотя бы все проверь, прежде чем жечь мосты. Он согласился, что совет вполне разумен, сам сводил будущую мать Олеси на платное УЗИ, где все официально подтвердили.

Брак оформили за две недели до рождения ребенка. Свадьба была не особенно радостной, но вся родня из Челябинска кричала «горько» исправно и абсолютно искренне.

Олеся родилась в срок, была здоровой, крикливой, хорошо ела, набирала вес и развивалась в соответствии со всеми медицинскими показателями.

Отец в ней просто души не чаял, с удовольствием купал, менял подгузники, гулял, вставал по ночам, заваливал погремушками и развивающими пособиями. Дочери и отцу никогда не было скучно вместе.

Мать занималась хозяйством, потом сказала, что ей надоело и она хочет работать. «Ну разумеется, как ты хочешь», — едва глянув в ее сторону, согласился муж. У Олеси появилась няня. Первые две няни девочке чем-то не понравились, и отец, ничего не выясняя, их уволил. Третья нашла с девочкой общий язык, рассказывала и разыгрывала для нее сказки, водила в частный детский садик, на танцы и на английский.

Когда Олеся подросла, в доме уже практически не утихали скандалы. Буквально каждая встреча отца и матери была взрывоопасной.

— Ты меня вообще не видишь! Я для тебя пустое место! — кричала женщина.

— Сформулируй конкретно, что тебе надо, — отвечал мужчина.

— Мне надо, чтобы ты видел во мне человека! И относился ко мне по-человечески! Это же и мой дом тоже! Мне нужно в нем хоть чуть-чуть тепла!

— Прости, но над своими чувствами я не властен. Может быть, все-таки попробуешь сформулировать материальный запрос?

Иногда мать впадала в истерику, рыдала, швыряла вещи.

Тогда отец забирал Олесю и они ехали на пикник, в музей, на концерт или в ресторан.

— Какая форма одежды? — спрашивала девочка, аккуратно обходя рыдающую мать.

— Походная, — отвечал, например, отец. — Покупаем шашлык и едем его жарить на берег Невы.

— Есть, капитан. Форма одежды — походная, — шутливо салютовала отцу девочка и лезла в шкаф за резиновыми сапогами. — Не забудь фонарик и спички.

Потом мать где-то повстречала Валеру. Валера был моложе матери на три года и приехал из Тамбова. Им было о чем поговорить, и они отлично понимали друг друга.

И вот я все время думаю, как бы кого-нибудь из них убить.

Иногда хочется Валеру. А иногда — собственную мать. Это ведь ужасно, правда?

На время мать затихла, а потом скандалы возобновились в немного другой тональности: есть другие люди, которые могут видеть во мне человека!

Ответ: с чем тебя и поздравляю! Наконец-то.

Посыл: я от тебя уйду к тому, кто меня любит!

Ответ: скатертью дорога!

Угроза: дочь я заберу с собой! Любой суд оставит ребенка с матерью!

Угроза: даже не надейся!

Олеся говорит: я тогда очень хотела, чтобы мать ушла к Валере, и мы жили вдвоем с папой. Но ей некуда было уходить. Валера снимал маленькую однокомнатную квартиру, своего жилья у него не было.

А потом отец Олеси внезапно умер от обширного инфаркта.

Через два месяца после его смерти Валера переехал и стал жить с вдовой и ее дочкой.

Контраст получился огромный. Девочка-принцесса теперь никому не нужна. Мать смотрит на нее с трудно скрываемой неприязнью, Валера просто не замечает. За год она потолстела на 15 килограммов.

— И вот я живу и все время думаю, как бы кого-нибудь из них убить, — говорит Олеся, низко склонив голову. Темно-каштановые, распущенные волосы струятся вдоль ее лица. — Я уже много разных способов убийства знаю. Некоторые довольно простые. Иногда мне хочется Валеру убить. А иногда — собственную мать. Это ведь ужасно, правда? А иногда я вот что думаю: если я в 14 лет такая ужасная, то я ведь дочь не только отца, но и своей матери, правда? И тогда, может быть, папа не сам умер? Может быть, они с Валерой его убили? Я ведь теперь сама знаю, как можно сделать, чтобы как будто инфаркт и никто и не догадается… Уж больно оно все ловко получилось — папы нет, и квартира им досталась, и вообще все…

Я решительно и отрицательно мотаю головой, хотя — о ужас! — сама секунду назад думала ровно о том же.

— Обычному современному городскому человеку сознательно убить другого человека чрезвычайно трудно. Это огромный барьер.

Я молчу о том, что незрелому подростку преодолеть этот барьер намного легче, но Олеся согласно кивает:

— Да я и сама понимаю, что это ерунда…

Мне нужно подумать.

— Олеся, расскажи мне о себе и о своей жизни еще что-нибудь, кроме ваших семейных дел.

Рассказывает. Там все благополучно. Прилично, хотя и без особого рвения учится в хорошей школе. Есть подруги, которые ей искренне сочувствуют. С детства много рисует, ходила в кружок рисования, сейчас посещает архитектурную студию, хочет быть дизайнером.

— Олеся, — я наконец собираюсь с мыслями. — В науке филологии есть такое понятие, как частотность словосочетаний. Ну то есть одни слова часто встречаются в сочетании с какими-то другими и, разумеется, это что-то реальное в жизни отражает. Давай поиграем немного?

Смотрит непонимающе. Но мне этого и надо. Сбить настройки.

— Я говорю одно слово, а ты к нему навскидку подбираешь другое, чтобы получилось словосочетание. Играть…

— В мячик! — тут же подхватывает Олеся.

— Искать…

— Грибы!

— Резать…

— Колбасу!

— Читать…

— Книгу!

— Убить…

— Злодея!

— Очень хорошо, — говорю я. — Вот так мыслит наше общее и твое, в частности, подсознание. И мыслит оно обычно правильно. Давай теперь искать злодеев. Героев на выбор у нас много: мама, папа, две его жены, ты, Валера… Давай с конца. Валера — злодей?

— Да нет, конечно! — улыбнулась Олеся. — Ему самому все неловко. Он чашку из шкафа возьмет, потом ее помоет и на место поставит. И со мной даже разговаривать боится. А маму он, кажется, и правда любит. Жалеет — точно.

— Две папины жены? Злодейки?

— Ой, да что вы, они обе очень… очень достойные — вот! Особенно Виолетта. Я ей всегда даже подражала немного…

— Папа? Ведь именно благодаря ему твоя мать многие годы жила в своей семье, вот как ты сейчас, чувствуя себя лишней, нелюбимой, никому не нужной.

— А что ему надо было — все время врать, что ли? — ощетинилась Олеся. — Он же ее сразу не любил…

«Вообще-то оба хороши! — подумала я о родителях Олеси. — Могли бы где-то и соврать, и сдержаться, да и ребенка не оповещать об обстоятельствах ее рождения в таких подробностях», а вслух сказала:

— Значит, не злодей?

— Нет!

— Ты?

Олеся думала, наверное, целую минуту.

— Да какая из меня злодейка. Мне даже мух жалко. Я их, конечно, бью, когда надоедят, но если промахиваюсь и муха взлетает — у меня облегчение. А если дохлая лежит — сразу ее жалко…

— Мама?

— Да я вообще теперь, как попробовала, не знаю, как она все эти годы жила… Сейчас вот только с Валерой…

— Чего бы хотел для тебя отец? Ну если бы вот мы с тобой могли его сейчас спросить?

— Чтобы я была счастливой! Точно! — уверенно ответила Олеся.

— Значит, в этом направлении и нужно двигаться. Хотя бы ради его памяти. Если ты своими руками, сознательно кого-нибудь убьешь, подумай: сможешь ли ты потом быть счастливой хоть когда-нибудь, хоть на мгновение?

— Нет, конечно! — замотала головой Олеся. Помолчала и добавила. — Вот об этом я действительно как-то не подумала. Я же, получается, хотела как бы еще и за него отомстить. А ведь папе-то действительно обязательно нужно было, чтобы мне было хорошо. А как же может быть хорошо, если убьешь?

— Никак, — твердо сказала я.

***

Я видела Олесю еще раз, спустя несколько лет. Она приходила, чтобы обсудить свои проблемы с молодым человеком, с которым она в ту пору встречалась.

В тот момент она уже давно жила отдельно. Мать и Валера купили ей квартиру, когда девушке едва исполнилось 16 лет, и почти сразу она туда съехала. Квартира по требованию Олеси была расположена в десяти минутах ходьбы от места, где жила Виолетта. Девушка и женщина очень сблизились и, кажется, сумели по-настоящему подружиться. Они вместе проводили вечера, ходили в кино, на концерты, ездили кататься на лыжах, понимали друг друга и часто вспоминали человека, которого оба любили.

Повышенная тревожность: как сопротивляться, расслабляясь

Тревогу, беспокойство и страх в определенные моменты испытывает каждый, но иногда они буквально мешают жить. Как понять, что у вас развивается тревожное расстройство, и какими способами с ним бороться?

Об этом в эфире телеканала «Россия 1» рассказали врач-реабилитолог Сергей Агапкин и психиатр-психоневролог Виктория Жаденова.

Она сообщила, что тревога – очень распространенное заболевание. По данным ВОЗ, 265 миллионов жителей болеют тревожными расстройствами, причем, большинство из них – женщины.

Тревожные расстройства бывают двух типов – это паническая атака (проксимальная тревожность) и генерализованная тревожность, которая может длиться больше нескольких недель и месяцев.

Она бывает настолько сильной, что человек не справляется. Люди часто не выходят из дома, перестают работать, становятся абсолютно неработоспособными, снижается энергия внутри организма поясняет врач.

Многие люди, у которых такая проблема есть, совершенно интуитивно находят какой-то выход: у них есть какое-то действие, которое на время их тревогу тушит.

Первый симптом тревоги – это плохой сон и быстрая утомляемость.

В состоянии бодрствования человек не может сидеть на месте, он постоянно на взводе, ему все время требуется что-то делать – звонить, писать, читать, рассказывать кому-то о своем состоянии.

«Это адреналин и активация симпатической нервной системы, когда идет перевозбуждение. Все это базируется на адреналине, страхе, когда человек начинает искать выход, как загнанное животное: что бы сделать такое, чтобы страх прошел, чтобы себя обезопасить? Но выхода здесь, к сожалению, не находится», – говорит психиатр.

При этом человеку может быть плохо физически, он может ощущать различные виды недомоганий: боли в желудке, в кишечнике, частые головные боли, повышение давления, хотя гипертонической болезни нет.

Сопровождать это состояние могут и отрицательные эмоции – злость, отчаяние – на себя, на окружающих, добавляет доктор Агапкин.

Психиатр поясняет, что это уже связано с гормональным фоном: «Адреналин превращается в норадреналин, который вызывает агрессию».

Кроме того, может ощущаться напряжение в мышцах: как будто человек все время готов к прыжку, чтобы убежать. И этот страх – как будто реальный: «что-то со мной произойдет, меня начнут (условно) убивать, и я должен бежать отсюда», поясняют врачи.

Тревожные расстройства лечатся чаще всего двумя путями – это психотерапия и медикаментозное лечение.

Что касается психотерапии, то в данном случае хорошо работает телесная терапия – массаж тела. Но расслабление после него действует коротко, и если не знать причину и не устранять ее, то проблема может вернуться.

Медикаментозное лечение помогает комплексно бороться с этой проблемой, и в данном случае используются антидепрессанты, нейролептики против тревожности.

Эти препараты не вызывают привыкание и их не стоит бояться. «Я думаю, что гораздо страшнее тревога, которая может привести к инвалидизации», – говорит Жаденова.

По словам психиатра, самое эффективное в лечении – телесные практики любого варианта.

Хорошо работают гимнастика, йога, дыхательная гимнастика. Дышать лучше животом, делая выдох чуть длиннее, чем вдох, что помогает расслабиться.

Также поможет медитация: можно просто погружаться в себя и искать какое-то комфортное место внутри, советует Виктория Жаденова.

Доктор Агапкин добавляет: «Когда ваше состояние будет уже стабильным, необходимо понять, что делает это состояние хуже».

«Здесь у каждого человека – свое. Кого-то раздражает немытая посуда, кому-то становится не очень хорошо после употребления алкоголя, а кому-то – 8 чашек кофе в день служат таким провокатором. Найдите то, что вызывает у вас беспокойство, и уберите это», – советует врач.

Эксперты напоминают: природа не терпит пустоты.

«Если вы что-то убрали (чтение газет, употребление алкоголя), тогда вы должны чем-то это место в этой жизни занять. То есть у вас должно быть что-то, чем вы будете заниматься, что будет эту тревогу снимать. У кого-то – это расслабление, у кого-то, наоборот, достаточно интенсивные физические нагрузки. У кого-то – мелкая моторика: вышивание, вязание, рисование», – говорит Сергей Агапкин.

Виктория Жаденова, со своей стороны, продолжает этот список: «Музыкотерапия или занятия спортом очень полезны при терапии тревожных расстройств. Хороша йога-цигун – медленная, но и более интенсивные занятия спортом тоже помогают в данном случае».

«Здесь идет двойная работа: когда тревога уходит из-за движений телесных практик, а также выбрасывается дофамин, который также улучшает настроение и успокаивает», – поясняет психиатр.

Чего нельзя говорить людям с биполярным расстройством

Если у вас биполярное расстройство, вероятно, кто-то сказал вам хотя бы одну из этих вещей. Если вы знаете кого-то, кто болеет этим заболеванием, вы можете быть виновны в том, что сказали один или несколько из них. У вас могут быть добрые намерения, но вы не понимаете, как можно воспринимать эти слова. Слышать их может быть болезненно, приводить в ярость, угнетать — даже разрушительно — для члена семьи, друга, коллеги или знакомого, живущего с биполярным расстройством. Сказать им бесполезно.

«Ты снова слишком остро реагируешь»

Чрезмерная реакция — это симптом биполярного расстройства. Услышав резкие слова, которые причинят боль любому человеку , вы вполне можете отреагировать крайним гневом или темной депрессией. Даже грустный фильм может вызвать чрезмерную реакцию у человека с биполярным расстройством. Но вы не «просто» слишком остро реагируете, и не всегда можно сделать глубокий вдох и остановить это. Ваша болезнь может сделать это очень трудным.

«Все, что не убивает, делает сильнее»

Да, это правда, что некоторые люди проходят через трудные переживания, учатся на них и выходят из них сильнее.Но эта фраза неверна — биполярное расстройство может убить. По крайней мере, от 25% до 60% людей с биполярным расстройством пытаются покончить жизнь самоубийством и от 4% до 16% умирают от самоубийства. Не включайте это клише в свой репертуар. Если у вас есть друг или член семьи, страдающий биполярным расстройством, будьте бдительны, когда у них может возникнуть кризис, и не оставляйте их одних.

«У всех бывают иногда перепады настроения»

Это правда. Во-первых, 8% взрослых американцев и 4% подростков страдают серьезным депрессивным расстройством, имеют периоды эутимии и депрессии.Даже среди тех, у кого нет диагностируемого расстройства, связанного с перепадами настроения, у людей бывают изменения настроения. Но только люди с биполярным расстройством, циклотимией, шизоаффективным расстройством и связанными с ними тяжелыми психическими заболеваниями имеют повторных и тяжелых перепадов настроения между манией или гипоманией и депрессией.

«Иногда все бывают биполярными»

Эта похожая фраза нечувствительна по тем же причинам. Перепады настроения — это не то же самое, что диагностировать расстройство.

«Ты псих»

Орехи, сумасшедшие, кукушка, невменяемые, помешанные или любое из дюжины негативных слов и фраз нечувствительны к людям с диагностируемыми расстройствами. Вы можете использовать такие фразы, чтобы заклеймить поведение своих друзей, не осознавая, как они могут причинить боль тому, кто борется с расстройством.

«Ты ведешь себя как маньяк»

Это крайне оскорбительно, поскольку маньяки изображаются жестокими и невменяемыми.Биполярная мания автоматически не означает, что человек будет опасен. Это также не то же самое, что антисоциальное расстройство личности и / или психопатия.

«Я бы хотел, чтобы у меня было маниакальное состояние, чтобы я мог довести дело до конца»

Это еще не все, что связано с манией. Есть много симптомов мании, и было бы полезно, если бы вы изучили их и поняли, через что может пройти человек, живущий с биполярным расстройством. Хотя у них может быть много энергии, они также могут возникать скачущие мысли, проблемы со сном и совершать рискованные поступки.

«Но ты так нормален»

Может быть, человек с биполярным расстройством находится между циклами, или, может быть, он умеет скрывать то, что он чувствует. Возможно, он находится в гипоманиакальном эпизоде, и в данный момент видны только его положительные стороны. Подумайте, как бы это звучало, если бы у вас было серьезное заболевание, такое как рак, и кто-то сказал бы: «Ты не можешь заболеть, ты выглядишь так нормально!»

«Это должно быть ваше время месяца»

Хотя верно, что ежемесячные гормональные изменения могут влиять на настроение, выдавать биполярное расстройство за не что иное, как ПМС, просто неправильно.Любой человек может обидеться на это заявление, не говоря уже о человеке с биполярным расстройством.

Слово от Verywell

Старайтесь не говорить нечувствительные фразы человеку с биполярным расстройством, да и вообще никому. Пусть ваши слова будут обнадеживающими и поддерживающими, не маргинализируя людей с психическими расстройствами.

Национальный институт психического здоровья предполагает, что вы можете помочь человеку с биполярным расстройством, проявив терпение и побудив его говорить и вместо этого проводить время, слушая.Пригласите их присоединиться к веселым занятиям. Поймите, что у них могут быть перепады настроения. Слушайте их и дайте им понять, что можно почувствовать себя лучше, если проявить терпение и правильно лечить.

Как выжить в американском списке убийц

Билал Абдул Карим — эксперт по выживанию.

Родился Даррелл Ламонт Фелпс, он вырос к северу от Бронкса в Маунт-Вернон, Нью-Йорк. Он делал то, что делали многие дети в его районе в конце семидесятых и восьмидесятых: он проводил время, катаясь по полу, смеясь под комиксы вроде Флипа Уилсона и Ричарда Прайора.

Позже, после учебы в SUNY Purchase в Вестчестере, он решил попробовать себя в стойке. Хеклеры были проблемой.

В престижных белых клубах, где он иногда выступал, публика вежливо аплодировала, если его шутки не проходили. Не так много в бруклинских клубах он работал. Публика, в основном черная, позволяла ему это делать, когда он был на отдыхе.

«Черные люди всегда хотят участвовать в этом процессе, понимаете, о чем я говорю?» он вспоминает, смеясь. «Тогда ты должен ответить шутками типа« Йо, мама, такая толстая », просто чтобы они сели и заткнулись.”

Более десяти лет спустя, после некоторых серьезных изменений в жизни — он обратился в ислам и стал работать тележурналистом на Ближнем Востоке под своим новым именем Билал Абдул Карим — он снова воспользовался своим стендап-опытом, чтобы остаться в живых. Только на этот раз он не боялся умереть на сцене. На этот раз все было посерьезнее.

В последние дни битвы при Алеппо, когда силы сирийского диктатора Башара аль-Асада приблизились к городу, Карим оказался в комнате, полной отчаявшихся повстанцев Свободной сирийской армии.

«Я по понятным причинам нервничал, — вспоминает он. «Я был единственным американцем в этом очень маленьком районе, который был осажден».

Разговор в комнате стал зловещим.

«Один из парней сказал:« Знаешь что? Я слышал, вы получили 20 000 долларов за похищение американца ».

Карим делает паузу, вспоминая сцену. Он выделился бы в этой толпе, как и везде на Ближнем Востоке: темнокожий житель Нью-Йорка с громким смехом.

«У вас есть эти наносекунды, чтобы придумать какой-то ответ», — объясняет он.«Вы же не хотите, чтобы они видели, как вы потеете».

Все глаза в комнате обратились на Карима. Получит ли этот американец 20 000 долларов?

«Нет, чувак», — сказал он своим слушателям. «Это только для белых ».

Комната взревела от смеха.

«Я подумал:« Фу, », — говорит Карим. Затем выскользнул: «Хорошо, ребята, мне пора».

Вскоре он снова был вынужден обмануть смерть.

По словам Карима, летом 2016 года вокруг него начали взрываться с подозрительной частотой . За несколько месяцев он пережил пять различных атак.

В первом, сирийский офис основанной им скандальной исламистской телекомпании On the Ground News , был поражен ракетой.

Во втором отрезке дороги, где он настраивал место съемок, превратился в шипящий кратер через мгновение после того, как он пошел по улице в поисках лучшего обзора.

По его словам, это было во время третьего инцидента, когда он впервые увидел над головой американский беспилотник.Он и его команда снимали рассказ в отдаленном городке в сельской местности Алеппо.

«Они убивали членов Аль-Каиды и Аль-Нусры», — говорит он. «Я не обратил на это особого внимания. Я подумал: «Я не в первый раз слышу дрон».

Но после того, как он завершил сегмент и начал возвращаться к машине со своей командой, он все еще слышал гудок.

«Вот тогда мы впервые почувствовали себя немного встревоженными», — вспоминает он, разговаривая по Skype. «20 минут, чтобы парить над нами, это было ненормально.Обычно они приходят и уходят ».

Его команда села в машину и проехала милю или две, а затем припарковалась в ожидании темы для интервью. Внезапно взорвался соседний внедорожник.

«Я думал, что Земля раскололась», — говорит Карим. «Наша машина переворачивалась в воздухе. Я думал, машина что-то упала на Землю ».

По его словам, внедорожник был поражен ракетой «Адское пламя». Карим сломал палец на ноге, но говорит, что он и его команда в остальном чудом остались невредимыми.

Вскоре после этого источник в Турции сообщил Кариму, что он был внесен в список целей на авиабазе Инджирлик, стартовой площадке для американских беспилотников.

«Они решили предупредить меня, а не читать об этом в газете», — говорит он.

Фотография из ежегодника Билала Абдула Карима за 1988 год из средней школы Маунт-Вернон в Нью-Йорке.

ГРЕГГ ВИГЛИОТТИ / Нью-Йорк Тим

Во время четвертого теракта этим летом в его офисе, который находился в подвале здания, которое одновременно использовалось как благотворительный центр, снова произошел взрыв, говорит он.

В тот день там оказались женщина, пожилой мужчина и 10-летняя девочка.Все они погибли.

Через несколько недель он, по его словам, пережил еще один взрыв возле сирийского артиллерийского училища, которое недавно попало в руки повстанцев.

Карим теперь не сомневался, что находится в печально известном американском «Списке убийц». Большинство американцев даже не знают, что у нас есть такая штука. Мы делаем. Официально это называется омерзительным бюрократическим эвфемизмом «Матрица диспозиции».

По-видимому, созданный в годы правления Обамы, смертельный список, о котором мало что известно, за исключением нескольких утечек и судебных прений, по-видимому, сортирует людей по объектам для захвата, допроса или убийства с помощью беспилотника.Им управляла звездная палата из двух десятков сотрудников службы безопасности и президента. Согласно отчету New York Times за 2012 год , они встречались раз в неделю, чтобы решить, какие жертвы во всем мире выжили или умерли.

Эти встречи стали называть «террор-вторниками».

Когда Обама готовился покинуть свой пост, кандидат Дональд Трамп обещал увеличить количество взрывов на Ближнем Востоке. «Вы должны вывезти их семьи», — сказал он.

Это одно из немногих обещаний, которые он выполнил.Отчеты разнятся, но по некоторым оценкам, Трамп увеличил скорость атак дронов примерно в четыре или пять раз по сравнению с показателем Обамы, который сам по себе был в 10 раз выше, чем у Буша.

Мы убиваем подозреваемых, чьи имена нам известны, а имена — неизвестны; мы убиваем виновных и невиновных; мы убиваем мужчин, но также женщин и детей; убиваем днем ​​и ночью; мы стреляем ракетами по подтвержденным визуальным целям, а также по номерам мобильных телефонов, которые, как мы надеемся, принадлежат целям.

Когда он впервые услышал, что находится в этом списке, Карим был ошеломлен.Это не было ситуацией, как осада Алеппо, где быстрая шутка могла повернуть толпу. Как можно было отменить решение смертоносной бюрократии, столь секретной и недоступной, что даже если бы у нее был выключатель, немногие в гражданском мире знали бы, где его найти? Как он мог выбраться из этого?

Карим обратился за помощью к Клайву Стаффорду Смиту, англо-американскому адвокату, которого он встретил во время своих путешествий, который основал лондонскую правозащитную организацию Reprieve.

С помощью Reprieve Карим сделал то, что система требует от законопослушного американского гражданина с жалобой.Он подал в суд, подав жалобу в окружной суд Вашингтона, округ Колумбия, 30 марта 2017 года, прося правительство США исключить его из списка убийц, по крайней мере, до тех пор, пока у него не появится возможность оспорить доказательства против него.

Дело, все еще не раскрытое более года спустя, имеет ужасные последствия не только для Карима, но и для всех американцев — всех людей во всем мире, если на то пошло.

Не будет преувеличением сказать, что это один из самых важных судебных процессов, которые когда-либо приходили на стол федеральному судье.Суть Билля о правах находится в игре, и неправильный результат может формализовать сползание к авторитаризму, которое началось давно, но ускорилось после 11 сентября.

С того дня мы предоставили президентам огромные полномочия — вести войну, пытать, задерживать на неопределенный срок — и вся наша правовая система была преобразована по множеству направлений, поставив огромные вопросы о незаконных обысках, арестах без ордера, бессрочном содержании под стражей и т. Д. пытки и другие вопросы, скрытые за непроницаемой стеной секретности, вне досягаемости судов.

И все же никто не обращает внимания. В то время как Америка одержима Россией, Сторми Дэниелс и Ким Чен Ын, почти никто не освещает суд над Каримом. Его попытка сбежать от американской машины убийств в гонке со временем слишком сюрреалистична даже в эпоху Трампа. Но это также потенциально разрушительный момент последней капли в истории недавнего антиутопического сползания Америки, когда исполнительная власть требует высшей из диктаторских сил: права убивать даже своих собственных граждан без необходимости объяснений.

Закон, регулирующий убийство в Америке, долгое время был парадоксом. Это явно и законно, и незаконно.

Юридическая червоточина впервые открылась в 1975 году, когда комитет, возглавляемый сенатором из Айдахо Фрэнком Черчем, разоблачил целое поколение предполагаемых отвратительных действий ЦРУ и других секретных агентств, включая возможное участие США в убийствах иностранных лидеров, таких как Рафаэль «Эль». Джефе Трухильо из Доминиканской Республики и президент Южного Вьетнама Нго Динь Зием.

После этих разоблачений тогдашний президент Джеральд Форд подписал указ, в котором говорилось: «Ни один служащий правительства Соединенных Штатов не должен участвовать или вступать в сговор с целью участия в политическом убийстве». Последующие приказы Джимми Картера в 1978 году и Рональда Рейгана в 1981 году удвоили запрет. Хотя Рейган продолжил попытку убийства Муаммара Каддафи.

Наконец, в 1998 году, при Билле Клинтоне, а затем еще раз в годы Джорджа Буша, были написаны секретные меморандумы Министерства юстиции, объясняющие, согласно The Washington Post, , что «исполнительные приказы, запрещающие убийства, не препятствуют президенту. от законного выделения террориста для смерти негласными действиями.”

Другими словами, даже до того, как самолеты врезались в башни-близнецы, президенты уже дали себе разрешение игнорировать свои собственные распоряжения.

Через неделю после 11 сентября Палата представителей и Сенат приняли совместную резолюцию под названием AUMF (Разрешение на использование военной силы), которая дала президенту лицензию на использование «всей необходимой и соответствующей силы против тех стран, организаций или лиц», которые «Спланировал, санкционировал, совершил или поддержал» теракты 11 сентября.

Роботизированные убийства начались практически сразу.Первое известное убийство с помощью беспилотников произошло в Афганистане в 2001 году. К 2012 году мы выполняли не менее 16 вылетов дронов в день, в основном для разведки, но некоторые по более смертоносным причинам, и мы совершали смертоносные атаки с помощью беспилотников в шести странах: Афганистан, Пакистан. , Ливия, Сомали, Ирак и Йемен. Их поддерживал панарабийский архипелаг взлетно-посадочных полос с базами в Джибути, Эфиопии, Саудовской Аравии, Турции и даже на Сейшельских островах.

Решающий Рубикон был преодолен в 2011 году, когда администрация Обамы решила взорвать дрон-бомбардировку уроженца Нью-Мексико Анвара аль-Авлаки, гражданина США.Гражданин С. и подозреваемый в терроризме Аль-Каиды.

Был некоторый протест по поводу того, что президент теперь имеет право убивать даже американцев без надлежащей правовой процедуры — «Я думаю, это печально», — сказал американский конгрессмен Рон Пол, — но шум вскоре утих, а программа убийств Америки еще больше ускорилась. К концу 2011 года мы убили более 2000 «боевиков».

Казалось, наша тайная бюрократия воодушевила отнимать человеческие жизни.

«Мы убиваем этих сукиных сыновей быстрее, чем они могут их вырастить», — цитирует слова сотрудника ЦРУ Washington Post .

Анвар аль-Авлаки был убит в результате военного удара США в 2011 году.

AP

вторник, 1 мая 2018 г., душный день в Вашингтоне, округ Колумбия. В почти пустом зале федерального суда недалеко от торгового центра изможденная, но веселая судья по имени Розмари Коллайер, одетая в традиционный черный халат и платок, переживший рак. , садится, чтобы выслушать А хмад Муаффак Зайдан и Билал Абдул Карим против Дональда Дж. Трампа и др. .

Соистец Карима, Ахмад Зайдан, пакистанско-сирийский журналист, который, как и Карим, пришел к выводу, что он внесен в список убийц.Его догадка возникла, когда его имя появилось в материалах, опубликованных разоблачителем Эдом Сноуденом. Зайдан нашел то, что выглядело как слайд АНБ в PowerPoint, на котором он идентифицировал себя как члена «Аль-Каиды» и «Братья-мусульмане» и показал его с идентификационным номером из списка террористов.

Зайдан, бывший глава пакистанского бюро «Аль-Джазиры», дважды брал интервью у Усамы бен Ладена. В интервью Intercept три года назад Зайдан «категорически» отрицал свою принадлежность к какой-либо террористической группировке. (Зайдан не был затронут этой историей).

Карим говорит, что он и Зайдан не встречались и не разговаривали, хотя они разделяют представление Reprieve. Независимо друг от друга они оба сначала попытались написать письмо Трампу с мольбой о пощаде. Ни один из мужчин не получил ответа. Что теперь скажут суды?

«Хорошо, все, — говорит судья Коллайер. «Мы здесь по этому действительно, очень интересному делу. Кто будет защищать истца?

Вопрос, поставленный перед Коллайером, бросит вызов самому одаренному уму юриста. Речь идет о том, что Америка после 11 сентября превратилась в две страны.

Первый — это демократия, видимая населению и управляемая высокими законами, правилами и конституционными принципами, о которых мы узнали в Schoolhouse Rock .

Вторая нация — авторитарное государство внутри государства, управляемое исключительно исполнительной властью. В этом параллельном мире все права принадлежат бюрократии, которая может убить любого, кого пожелает, в любое время, сдерживаемая только склонностями исполнительной власти.

По сути, адвокаты Карима апеллируют к первой Америке — залу суда Коллайера — чтобы заставить вторую, секретную Америку выслушать его.

Похоже, никто не знает, что произойдет, если Карим или Зайдан попытаются предстать перед судом, что еще раз делает это дело необычайно странным. Разрешат ли Кариму войти и сесть за стол истца? Будет ли его арестовать перед зданием суда? Запихнули в багажник Crown Victoria в аэропорту?

Карим не догадывался, и Министерство юстиции не комментирует . Таким образом, Карим и Зайдан представлены здесь лично молодым сообразительным юристом по имени Тара Плохоцки из фирмы Beltway Льюиса Бааха Кауфманна Миддлмисса, партнера Reprieve .

Правительство представляет невысокий темноволосый поверенный по имени Стивен Маккой Эллиотт. Возможность увидеть в суде этого трупного чиновника с квадратными плечами настолько близка, насколько Плохоцкий (и, соответственно, Карим и Зайдан) смогут фактически противостоять своим обвинителям.

Эллиот технически работает на Министерство юстиции, но неясно, какое еще агентство или агентства он здесь представляет. Министерство юстиции не уточняет, ссылаясь на заявление: «Адвокаты отделений федеральных программ ведут судебные тяжбы от имени примерно 100 федеральных агентств, президента, должностных лиц кабинета министров и других государственных чиновников.”

Целью данного слушания является рассмотрение ходатайства Эллиотта об отклонении иска Зайдана / Карима. Главный аргумент правительства состоит в том, что ни один из истцов «правдоподобно» не доказал, что он находится в списке убийств.

Почему, спрашивает Эллиотт, Карим упоминает дрон только в одной из пяти атак, перечисленных в жалобе? И кроме того, только потому, что Карим «пережил взрывы» — этот нелепый эвфемизм будет многократно использоваться на протяжении слушаний — не обязательно означает, что это американских взрывов .

«Гораздо более правдоподобное объяснение состоит в том, что истец Карим пережил взрывы в Сирии, потому что он освещал сирийскую гражданскую войну в качестве журналиста», — монотонным голосом предлагает Эллиотт.

Этот невозмутимый абсурд, кажется, раздражает судью Коллайера.

«Скажи мне», — спрашивает она Эллиота. «Сколько комбатантов в Сирии использовали беспилотники?»

Коллайер спрашивает, действительно ли Эллиотт заставит ее тратить время на споры, кто, черт возьми, еще в Сирии стреляет ракетами «Адское пламя» по людям с дронов.

По-видимому, Эллиот действительно зря потратит время судьи на это. Он влияет на незнание.

«Я бы не знал, ваша честь», — говорит он.

Аргумент Эллиотта не выходит далеко за рамки этого. Некоторое время спустя Коллайер резюмирует позицию правительства:

«Итак, [ваш] аргумент состоит в том, что если, A, мы не имели к этому никакого отношения … но если мы и имели, то мы сделали это только из-за решимости, что — и я буду говорить о мистере Кариме, потому что он тот, у кого есть конституционные права — этот мистерКарим представлял серьезную угрозу национальной безопасности, и это решение выносит исполнительная власть, а не суд ».

Следующие слова из уст Коллайера раскроют поворот сюжета, который до сих пор казался пародией на юридический разговор. Она смотрит на Эллиота:

«Каждый случай согласен с вами в этом», — признает она.

Для Карима, также известного как «обладающий конституционными правами», это неудачная изюминка этого судебного разбирательства. Этот федеральный суд уже рассматривал дела о дронах.И в каждом предыдущем случае суды ставили перед собой дилемму «двух Америк».

Хуже того, отказавшись рассматривать эти дела, судьи в предыдущих решениях непреднамеренно создали правовую основу для будущих ударов дронов.

Самый яркий пример — скрытая катастрофа шесть лет назад.

Карим в Сирии.

29 августа 2012 г., небольшой город на востоке Йемена под названием Хашамир.

Местный священнослужитель по имени Салем бин Али Джабер ждет под пальмой.Смелый имам известен по всей стране своими выступлениями, осуждающими терроризм. После вечерней молитвы ему сказали, что трое устрашающих мужчин пришли в город искать его, всего через несколько дней после того, как он проповедовал против Аль-Каиды.

Джабер настолько обеспокоен встречей с ними, что приводит для защиты своего племянника, местного полицейского по имени Валид бин Али Джабер.

После прибытия трех солидных молодых людей группа встает под пальмой, готовая к конфронтации.Но именно в тот момент, когда должна была начаться «встреча», американский беспилотник, якобы нацелившийся на троих молодых людей, сбросил ракеты «Адский огонь» на всю группу. Все сожжены, включая обоих Джаберов.

Шурин Джабера, Фейсал бин Али Джабер, в тот вечер был на крыше дома. Пока он не увидел вспышку вдалеке, это была счастливая ночь, вечеринка на свадьбе его сына.

«Я видел молнию в небе», — вспоминает он через переводчика. «Потом я услышал ракету, и мы все увидели взрыв.”

Когда Фейсал помчался к месту происшествия, он обнаружил, что осталось от его зятя — тела были разорваны на части — и сразу понял, что его убили американцы.

«Ночью работают только американские дроны», — говорит он.

Но он не мог понять, почему умер его брат. Салем бин Али Джабер был не только противником терроризма, но и путешествовал по стране с другими имамами, обращаясь, в частности, к молодым людям, которые, по его мнению, в противном случае могли бы стать жертвами вербовки.Он был одним из немногих видных йеменцев, готовых публично выступить против Аль-Каиды.

«Они вели одно и то же сражение, — говорит Фейсал о своем шурине и США, — они сражались с одним и тем же врагом».

В июле 2014 года, через два года после убийства Джаберов, сотрудник Управления национальной безопасности Йемена встретился с членом семьи Фейсала и передал пластиковый пакет со 100000 долларов наличными, заявив, что он прибыл из США (хотя сотрудник службы безопасности позже отказал намучастие).

«Соболезнования или другие выплаты ex gratia … могут быть доступны для раненых и семей убитых», — сказал Рейтер в 2014 году сотрудник службы национальной безопасности Белого дома. Это наша версия извинений Бивиса и Баттхеда за убийство невинных: вот вроде денег и прочее.

Семью Джабера не успокоила их «выплата соболезнований». На самом деле, когда Фейсал узнал больше о программе дронов и о том, как она работает, он пришел в ужас.

Одна вещь, которая особенно беспокоила его, заключалась в том, что американцы начали убирать человеческий фактор из процесса убийства. Одна из немногих вещей, которые известно о Списке убийств, заключается в том, что он частично составляется с помощью алгоритма.

В 2014 году бывший директор ЦРУ и АНБ Майкл Хайден заявил в ходе публичных дебатов: «Мы убиваем людей на основе метаданных».

Согласно многочисленным сообщениям и утечкам, метаданные смерти могут запускаться, даже не зная имени цели, если в их профиле появляется слишком много унизительных проверок.«Вооруженные мужчины военного возраста», проявляющие подозрительное поведение в неподходящем месте, могут стать целями, как и кто-то, «кто, как видно, отдает приказы». Такие убийства, основанные на математике, получили название «фирменных ударов».

«Когда я узнал о фирменных забастовках, это было невероятно, — говорит Фейсал. «Если критерием является вооружение или наличие бороды — это все в Йемене».

Отчаявшись привлечь внимание не только к несправедливости, но и к неэффективности программы, Фейсал подал иск о неправомерной смерти тому же Д.C. Окружной суд, который позже рассмотрит дело Карима.

В какой-то момент семья даже предложила отказаться от иска, если президент Обама извинится. То есть публично, а не с личным мешком денег.

Интервью лидера сирийских повстанческих сил в Алеппо.

Казалось, на это есть шанс. Барак Обама, привлекательное, чуткое лицо американского конституционного юриста в те годы, когда программа беспилотников значительно расширилась, раньше приносил извинения в аналогичных обстоятельствах.

Он выразил «глубокое сожаление» после того, как беспилотник убил Уоррена Вайнштейна и Джованни Ло Порто, американских и итальянских заложников, соответственно, удерживаемых «Аль-Каидой» на афгано-пакистанской границе.

Фейсал бин Али Джабер хотел того же уважения, которое Обама оказал двум белым западным жертвам.

«Ваша страна основана на идее, что все люди созданы равными», — говорит он. «Если мы все равны, то ему тоже следовало извиниться перед нами».

Но никаких извинений не последовало.Вместо этого юристы Министерства юстиции Обамы раскопались и утверждали, что семье Джабера не хватало ни авторитета, ни юридических возможностей для оспаривания его решений.

Суд в лице окружного судьи Эллен Хувель согласился.

Ювелле перевернул жалобу о неправомерной смерти Джаберсов своим пугающим решением от 22 февраля 2016 года.

Ссылаясь на прецедент дела аль-Авлаки, Хувелле согласился с правительством: «Суд не обладает юрисдикцией для рассмотрения исков истцов, поскольку они представляют не поддающиеся юридическому обоснованию политические вопросы, которые потребовали бы от суда пересмотра политических решений исполнительной власти по вопросам, которые выходят за рамки судебных возможностей.”

В результате семья Джабер провалила так называемый «политический вопрос».

Это обоснование, переведенное на английский, звучит примерно так: решение выстрелить ракетой Hellfire не только в того парня, но и в направлении точно не того парня в Йемене было принято исполнительной властью по причинам, не зависящим от суда. оценивать. Другими словами, ни одно гражданское лицо не могло иметь достаточно знаний, чтобы судить о компетентности или эффективности этого действия.

Суть дела Фейсал бин Али Джабер против Барака Хусейна Обамы и др. заключается в том, что когда мы убиваем за границей, даже по ошибке, даже в необъявленной войне, это внешняя политика и, следовательно, вне судебной власти. Это сделало заявление Джаберса «необоснованным», то есть буквально вне досягаемости закона.

Не подлежит судебному преследованию. Это отвратительное слово, как и многие примеры лексикона войны с террором, звучит так, как будто оно было вырезано из нечитабельного юридического текста гарантии iPhone.

Именно так было осуществлено движение Америки к авторитаризму после 11 сентября: без резни или дворцовых переворотов, но бесшумно, на бумаге, через годы метрономов, вставляющих бескровные термины вместо некогда ярких демократических концепций.

Мы уничтожили Женевскую конвенцию, создав незаконных вражеских комбатантов, термин, который просто означает лицо, не защищенное Женевской конвенцией.

Военное преступление в виде умышленного убийства мирных жителей давно было переименовано в сопутствующий ущерб. «Пытки» были переупакованы как усиленных допросов, в то время как похищение и задержание без санкции было перекрещено заново как экстраординарная выдача. И так далее.

В деле Jaber суды поддержали крайнюю авторитарную практику — казнь без надлежащего судебного разбирательства — скрывая ее за еще одной семантической маскировкой, которая называется политическим вопросом .

Не все судьи согласились с уловкой. При рассмотрении апелляции в окружном суде давний юрист по имени Дженис Роджерс Браун сделала весьма необычный ход.Она написала мнение большинства, опровергающее апелляцию Джаберса, но затем отдельно также написала резкую критику. Написав: «Наша демократия сломана», она продолжила:

Распространение дронов невозможно остановить, но США все еще могут влиять на то, как они используются в мировом сообществе, в том числе, когда-нибудь, обращаясь за помощью, если наши враги повернут это мощное оружие на 180 градусов, чтобы нацелиться на нашу родину .

Браун обратился к правительству с просьбой «установить четкую политику в отношении ударов дронов и точные способы привлечения к ответственности.”

Мы такого не делали. После Jaber, программа беспилотников только расширилась, якобы распространившись на американского гражданина в Билал Абдул Карим.

Бруклин, Нью-Йорк, начало девяностых. Даррелл Ламонт Фелпс стоит на углу улицы, держа в одной руке баскетбольный мяч, а в другой — бутылку Old Gold. Он слышит призыв к молитве из ближайшей мечети — Масджид ат-Таква на Фултон-стрит. Он наблюдает за входящими и выходящими мужчинами.

«Я сказал:« Ого, каждый раз, когда я слышу этот призыв к молитве, я вижу, как эти парни приходят и уходят », — говорит он.«Они действительно должны получить от этого что-то хорошее».

Карим в этот день не ходит. Он подозрительный. Раньше у него была девушка, которая подталкивала его к религии.

«Она сказала:« Послушайте, почему бы нам не пойти в мечеть, и мы можем стать мусульманами? »- смеется он. «И я подумал:« Подожди минутку. Похоже, здесь есть скрытый мотив. Она хочет, чтобы я женился на ней! »

Некоторое время спустя он и подруга расстаются, и Карим обнаруживает, что читает Автобиографию Малкольма Икса. Впечатленный рассказом о личном перевороте Малкольма, он наконец идет в мечеть и принимает веру.

Бывший равнодушный студент колледжа, который потратил больше времени на погоню за девушками, чем на построение карьеры, он чувствует, что наконец-то у него есть направление. Но он быстро понимает, что большая часть религии «заключена в арабском языке», и решает поехать за границу, чтобы изучить его.

Сначала он отправляется в Судан, приземляется в Хартуме. Он вспоминает, как сошёл с асфальта в жару пустыни.«Это было похоже на то, как будто на меня дышал дракон», — говорит он. «И в два часа ночи! Я сказал: «Это должно быть выхлоп от самолета». И я продолжал идти, и он не останавливался ».

Карим переехал в Египет из Судана и с тех пор в основном оставался за границей. Вскоре, свободно владея арабским языком и имея склонность к свободному перемещению в метафорически горячих зонах Ближнего Востока, он сделал карьеру внештатного специалиста по ремонту, продюсера и репортера телевизионных новостных компаний со всего мира, от CNN до BBC и Al-Jazeera. в Sky News и многие другие.

Но с годами, по словам набожного мусульманина, он начал возмущаться своими заданиями. Он чувствовал, что его постоянно просят искать сенсационные, карикатурные взгляды на мусульманский мир и искать террористические истории о «плохих парнях», исключая все остальное.

Итак, он сформировал свою собственную сеть и все больше и больше устанавливал свои собственные задания. Получившийся репортаж побудил некоторых охарактеризовать Карима как «пропагандиста джихада», который создает «приукрашенные» портреты чеченских полевых командиров и тяжеловесов Аль-Каиды, которые открывают ему замечательный — а для некоторых подозрительный — доступ.

Сказать, что Карим — противоречивая фигура, — значит ничего не сказать. Его работа над программой CNN « Undercover in Syria », получившей премию Пибоди, вызвала критику сети. Журналисты Макс Блюменталь и Бен Нортон разорвали CNN за работу с Каримом, которого они назвали «ведущим пропагандистом Аль-Каиды».

Похищая очаровательной манерой поведения «ведущего детского телешоу» Карима, они процитировали сирийского мятежника под псевдонимом, заявившего, что Карим был не просто сторонником, но и полноправным членом Аль-Нусры, сирийской исламистской группировки, связанной с Аль-Каидой.

По их словам, у Карима даже есть прозвище в этой части мира: «Американский моджахед».

Однако не все согласны. Один журналист рассказывает историю о потенциальном интервью с фигурой Аль-Нусры, которое было сорвано из-за того, что интервьюируемый отказался от Карима. Террористическая группа хотела иметь собственного оператора.

Его отчеты OGN иногда кажутся откровенными призывами к сплочению мусульманских боевиков, и в интервью газете Times Карим отказался назвать, кто финансирует его сеть, но он отрицает какие-либо ненадлежащие отношения с террористами.Он говорит, что часто оказывается, что на местах умоляет об обратном, аргументируя дело Америки мусульманам.

«Слишком много людей здесь придерживаются подобного стереотипа, что все американцы хотят видеть мусульманскую кровь, текущую на улице», — говорит он. «И я должен сказать:« Эй, чувак, это не так »… Некоторые [мусульмане] считают, что, поскольку Америка является демократией, это означает, что большинство людей поддерживает этих президентов и лидеров, которые проводят эти атаки, которые убивать невинных людей.Следовательно, все американцы «несут ответственность».

Так было, по его словам, с давним лидером Аль-Каиды по имени Абу Фирас аль-Сури, уроженцем Сирии, который, как сообщается, был лидером Фронта Аль-Нусра в 2013 году.

Карим говорит, что когда он брал интервью у аль-Сури, он отступил от старой знакомой фразы об Америке. «Я американец, я знаю, как устроена политическая система», — говорит он. «Я приехала к нему домой по причинам, не имеющим ничего общего со съемками. И он хотел сесть и поговорить об американском политическом процессе.Мы просидели часа два, спорили, ели арбуз и буквально пили чай. А затем он сказал: «Билал, когда ты снова вернешься?»

Карим считает, что именно такие вещи поместили его в список убийств как «знаковый удар».

«Для кого-то в Вашингтоне легко просто сказать:« Я могу поставить его мобильный телефон прямо там с Абу Фирас аль-Сури », — говорит он.

3 апреля 2016 года аль-Сури был убит в результате атаки беспилотника вместе со своим сыном и не менее 20 другими людьми.

Спустя несколько месяцев у Карима начались проблемы с дронами.

29 октября 2013 г. Пакистанский школьный учитель по имени Рафик ур Рехман привозит в Вашингтон свою 9-летнюю дочь Набилу и 13-летнего сына Зубайра. Маленький мальчик свидетельствует Палате представителей о нападении беспилотника, в результате которого погибла его бабушка.

«Моя бабушка никому не была врагом», — говорит Зубайр. «Я больше не люблю голубое небо. Фактически, я сейчас предпочитаю серое небо.Дроны не летают, когда небо серое ».

Это мощная презентация. Есть только одна проблема. Только пять членов Палаты присутствуют, чтобы услышать это.

Американский адвокат, устроивший эти показания, уроженка Сагино, штат Мичиган, по имени Дженнифер Гибсон, в ярости. Она не может поверить в количество неявок.

Хуже того, после слушания один из пяти членов посылает своего помощника подойти к маленькой девочке, Набиле. Гибсон позволяет себе разволноваться, ожидая, что он извинится перед семьей.

Не повезло. Вместо этого помощник наклоняется, протягивает девушке блюдо с мороженым и уходит.

«Я был расстроен, разочарован и все такое», — сквозь стиснутые зубы вспоминает Гибсон. «Они не смогли извиниться».

Инцидент с мороженым запомнился Гибсону на долгие годы, поскольку она боролась, часто безуспешно, за то, чтобы привлечь внимание общественности к режиму убийств в ее стране. К несчастью, рыжеволосый юрист с ясными глазами, вероятно, знает о дронах больше, чем любой мирный житель.

«Я ходячая, говорящая база данных», — вздыхает она.

Как ни странно, у Гибсона академическая родословная будущего президента. Она получила степень магистра Кембриджа благодаря стипендии Гейтса Кембриджа, одной из самых престижных академических премий в мире. Оттуда дело перешло в закон в Стэнфорде, где она впервые начала работать над проблемой дронов и беспокоилась о логистической проблеме, связанной с рассмотрением внелегальной программы в суде.

«Уже тогда я могла понять, что один только закон не может помочь», — говорит она.

Гибсон переехал в Лондон после Стэнфорда и с тех пор работает в Reprieve. Она провела годы, пробуя все, что могла придумать, чтобы взломать программу дронов. Она давала показания перед британским парламентом, Европейским парламентом и даже в Конгрессе США вместе с семьей Ура Рехмана.

Наконец, проанализировав сообщения СМИ и утечки информации от анонимных пакистанских, йеменских и американских официальных лиц, она обнаружила странную закономерность. Например, в октябре 2010 года просочилась информация о том, что Фахд аль Кусо, главный лидер Аль-Каиды и подозреваемый в совершении операции U.При взрыве S.S. Cole погиб в результате удара беспилотника в Вазиристане. Два года спустя он был снова убит в результате забастовки в Йемене.

Гибсон обнаружил, что случаи, подобные случаю с Аль Кусо (который на самом деле погиб во время йеменской забастовки), были не исключением, а правилом. Она просмотрела 41 цель из списка убийц и обнаружила, что каждый человек «умирал» в среднем три раза, прежде чем был фактически убит.

В одном крайнем случае, по сообщениям, ЦРУ убило 76 детей и 29 взрослых исключительно в результате атак, направленных на тяжелую атаку «Аль-Каиды» Аймана аль-Завахири.Они его так и не поймали. Он нынешний глава Аль-Каиды.

В целом, она обнаружила, что 1147 человек могли погибнуть только в результате нападений на 41 мужчину, которого она изучила. Несоразмерно больше жертв были дети. В результате нападений на 14 мужчин в Пакистане погибли 142 ребенка.

Она выпустила отчет об этом и получил несколько заголовков, но все же мало что изменилось.

Потом она узнала о деле Карима. Как юрист она быстро осознала последствия. Только четыре кейса дронов когда-либо достигли U.S. суды; это было только второе после аль-Авлаки, в котором истцом был американец. И он еще даже не умер!

Гибсон вспоминает, как подумал: «Это один из редких случаев, когда человек говорит:« Погодите. Не убивай меня пока. Пожалуйста, не говорите мне, что я должен ждать, пока они убьют меня, чтобы была какая-то ответственность ».

Аспект гонки на время поставил ее и команду Reprieve в уникальное юридическое положение. Случаи смертной казни были и раньше, но никогда не было таких, в которых защите не известно ни преступление, ни приговор.

«Как будто Minority Report оживает», — говорит она.

Гибсон, который также подготовил дело Jaber , подозревал, что простой конституционный иск может потерпеть неудачу даже с американским истцом. Поэтому она и ее команда решили попробовать другую тактику. В судебном процессе по правам человека, эквивалентном преследованию Аль Капоне за уклонение от уплаты налогов, они выдвинули иск Карима, сославшись на Закон об административных процедурах, закон 1946 года, который прямо наделяет судебные органы правом пересматривать действия федеральных агентств.

Гибсон осознал, что, хотя судьи годами уклонялись от проблемы беспилотников, они также регулярно заставляли федеральные агентства пересматривать решения по более приземленным вопросам, касающимся людей, которые могут представлять террористические угрозы, например, следует ли им разрешать открытие банка. учетной записи или быть внесенным в список запрещенных для полетов.

«Суды принимают такие решения уже 20 лет», — говорит она. Краткое изложение дела, составленное в виде отсрочки, не заставит судью выносить решение о законности программы беспилотных летательных аппаратов в целом.Все, чего хотела команда Гибсона, — это слушание.

К ее огромному удивлению, они ее получили. «Для нас было очень необычно получить устное слушание», — говорит она. «Мы были взволнованы».

Снова в Вашингтоне, май 2018 года. Тара Плохоцки, местный поверенный, нанятый Reprieve для представления интересов Карима, отстаивает их дело.

Судья Коллайер сочувствует — ну, во всяком случае, Кариму.

«Я понимаю ваше мнение о конституционных правах», — говорит она, обращаясь к Плохоцкому.«[Но] я не понимаю, почему вы утверждаете, что г-н Зайдан может иметь конституционные права. Он иностранец.

Она делает паузу. Все в зале суда понимают, что имел в виду судья. : Ну, тогда пошли его на хуй. Зайдан с этого момента стал тостом.

Что касается Карим, судья продолжает колебаться, придерживаясь того, что она описывает как «политический вопрос, политический вопрос, политический вопрос».

«Даже имея конституционные права, я не уверен, что могу сделать», — вздыхает судья, явно чувствуя себя в ловушке.

Судья Коллайер находится в незавидном положении. Ей нужно либо взять на себя непоколебимую исполнительную ветвь власти, которая годами активно инвестировала в глобальную программу убийств, либо она должна вписать свое имя в федеральное постановление, которое официально сделало бы швейцарский сыр Биллем о правах. Это Выбор Софи юридических дилемм.

Плохоцкий пытается дать Коллайеру аут.

«Мы не просим суд пересмотреть политику использования беспилотных летательных аппаратов, мы не принимаем участие в программе беспилотных летательных аппаратов», — говорит она.«Истцы [просто] хотят, чтобы их услышали осмысленно, как если бы они были подвергнуты экономическим санкциям или им сказали, что они не могут сесть на рейс в Кливленд».

Плохоцкий предлагает правительству просто просмотреть записи и посмотреть, сделали ли они рациональный выбор.

Судья парирует: не означает ли это просто попросить правительство пересмотреть данные, которые у него уже есть? Если они используют метаданные для принятия этих решений, утверждает она, метаданные покажут, что он проводил время с врагами Соединенных Штатов, но не покажут, что они журналисты.

«Откуда им знать?» — спрашивает Коллайер. «Я имею в виду, мне неприятно говорить тебе, они бы не знали. В метаданных не сказано: «О, кстати, этот парень родился в Мичигане».

Коллайер обращается к правительственному юристу Эллиоту, чтобы узнать, не хочет ли он ответить.

Он отказывается от аргументов Плохоцкой, как будто она просит ниспровергнуть систему свободного предпринимательства.

«Обращение к суду или правительству с просьбой пересмотреть решение, которое, по их утверждениям, уже имело место, что они уполномочены на летальные действия, это квинтэссенция политического вопроса», — кричит Эллиот дрожащим голосом.

Судья ерзает на своем месте, делает паузу и выдвигает гипотезу, на что будет похоже решение о пересмотре — своего рода одностороннее общение, которое просто спрашивает «людей, которые принимают эти решения» (она не спрашивает, кто они) рассмотреть новую информацию.

«Тебе не обязательно идти на собеседование [Карим]», — предлагает Коллайер Эллиоту.

Эллиотт говорит, что ему придется спросить своего «клиента», и продолжает твердым тоном намекать, что любое судебное постановление любого рода будет подтверждением судебной власти над процессом.

«На самом деле я не прошу изменить процесс, — говорит Коллайер. «И я понимаю, что… [я] вообще не обладаю юрисдикцией».

Это плохие новости для Карима. Федеральный судья только что вслух заявила, что не уверена, что обладает юрисдикцией в отношении убийства американского гражданина.

Слушание закрывается вскоре после этого, и решение еще не принято.

март 2017 года. Билал Абдул Карим идет по руинам мечети в деревне Аль-Джина, недалеко от Алеппо.16 марта два беспилотника Reaper выпустили по этому строению как минимум четыре ракеты Hellfire, а также сбросили 500-фунтовую бомбу, в результате чего погибло 56 человек.

Центральное командование армии США пояснило, что здание было «оценено как место встречи Аль-Каиды» и что они ударили не по мечети, а по зданию, «в 50 футах от мечети, которая все еще стоит».

Днем позже Пентагон опубликовал заявление, в котором говорится, что он нанес удар по «высокопоставленным террористам Аль-Каиды» и «боевикам», без «достоверных» доказательств жертв среди гражданского населения.В конце концов, они признали, что убили одного ребенка.

Репортаж Карима из Аль-Джины — это один пятиминутный дубль, в котором он проходит через то, что осталось от здания. «Я пошел и снял все это одним дублем и приложил ложь к устам Пентагона», — говорит он, желая доказать, что атака была нанесена не только на одно строение, мечеть, но и что люди, бегущие с места происшествия, были также нацелены.

«Вы видели оспины на земле возле мечети», — говорит он. На земле за пределами мечети на видео показана дорога, усеянная крошечными кратерами.

Наряду с софтбольными интервью с такими воинами исламистов, как аль-Сури и чеченским военачальником Муслимом Шишани, такие сообщения с мест бомбардировок являются темой работы Карима, что, как он понимает, не делает его фигурой, которая вызывает у многих американцев сочувствие.

«Некоторые люди смотрели на меня, — говорит он, — и говорили:« Посмотри на этого парня, у него борода ». Он никогда не говорил ничего хорошего о демократии. Может, он действительно один из них. Знаете что? Думаю, я накормлю его длинной ручкой ложки и подожду и посмотрю, что произойдет.’”

По крайней мере, публично Карим настаивал на том, что он лично отвергает терроризм, и что убийство мирных жителей «не имеет никакого основания в исламе». Хотя он настоятельно подразумевает, что, если американцы не предпримут каких-либо усилий, чтобы остановить все более неизбирательные кампании за рубежом, ситуация может когда-нибудь измениться.

«Давайте просто поговорим о математике», — говорит он в ответ на статью Washington Post о том, как быстро дроны могут убивать «сукиных сыновей» на Ближнем Востоке.«Вы действительно думаете, что убиваете людей быстрее, чем они могут расти? А что насчет всех членов его семьи за каждого убитого вами человека? »

Он идет дальше:

«Разве это неразумно, что в какой-то момент кто-то [здесь] собирается заполучить что-то, что может нанести реальный ущерб?… Если есть что-то, что вы можете добавить в эту статью, я бы очень хотел спросить американцев, что: «Послушайте, вы согласны с действиями, которые правительство США предпримет по эту сторону водораздела? Вы согласны с тем, что это происходит в Чикаго, Майами, Лос-Анджелесе, в Нью-Йорке или в вашем родном городе? »

Он делает паузу.«Если тебя это устраивает, не беспокойся о том, что происходит с Билалом Абдул Каримом».

Страшная речь Карима показывает, почему это дело важно для всех американцев. Для ради нашего , а не только его, нам нужно знать, какое дело против него, если оно есть.

Считает ли наше правительство, что Карим уже совершал террористические акты? Считает ли он, что он планирует совершить их в будущем? Или они считают его репортажи о наземных новостях формой пособничества терроризму? Последствия одного последнего были бы ошеломляющими как для прессы, так и для Первой поправки.

Или ситуация еще более глупая? Является ли потенциальный смертный приговор Кариму просто результатом того, что один телефонный номер слишком много раз перебирает другой? Как работает такой анализ метаданных? Насколько это произвольно?

Ранее в этом году появилась новость о том, что Пентагон использует разработанную Google технологию искусственного интеллекта для анализа видеозаписей с дронов. Если военные используют такую ​​же программу распознавания образов для поиска террористов, которую Интернет-платформы используют для охоты за покупателями, ожидайте множества ошибочных убийств в ближайшем будущем.

Дело против Карима основано на ошибке или на чем-то более существенном? Ответ на этот вопрос представляет собой разницу между убийством террориста и созданием его.

Нам нужно знать, стали ли мы тем, кем якобы была создана программа дронов, для борьбы с которой: секретной авторитарной сектой, которая путает убийство и правосудие.

«Убивать людей с неба, — говорит Фейсал бин Али Джабер, — просто не может быть правильным способом».

Между тем, «обладающий конституционными правами» вместе со своими адвокатами ждет, сможет ли судья Коллайер убедить «людей, которые принимают эти решения», сказать ему олли олли волов, что его нет в списке и можно безопасно приехать. из.Или не. Лучше ничего не знать.

Вечером среды, 13 июня, судья Коллайер выносит потрясающее решение. Это кажется беспрецедентной победой Плохоцкого, Гибсона, Карима и Конституции.

Постановление судьи Коллайера, по сути, гласит, что правительство не может убить Билала Абдула Карима, по крайней мере, не предоставив ему возможности сначала обжаловать это в суде.

«Надлежащая правовая процедура — это не просто старое и пыльное процессуальное обязательство, требуемое правилами Роберта», — пишет она.«Напротив, это живая, дышащая концепция, которая защищает жителей США от чрезмерных действий правительства даже, возможно, в случае войны».

Коллайер добавляет: «Интерес [Карима] к тому, чтобы избежать ошибочного лишения жизни, является одним из величайших юридических преуменьшений».

Что касается Зайдана, она постановила, что у него нет правоспособности, потому что он недостаточно доказал, что был в списке. Как стало ясно из судебного разбирательства, он был обречен, и неамериканцы будут продолжать вести честную игру во всем мире.

Но она перешла на вызывающий беспокойство язык, добавив, что Карим добивается только «своего права по рождению … своевременного подтверждения своих прав на надлежащую правовую процедуру в соответствии с Конституцией, чтобы он был заслушан , прежде чем он может быть включен в Список убийств и его права Первой поправки на освобождение». речь , прежде чем он может стать мишенью для летального исхода »(выделено мной).

Это только начало борьбы на века. Гражданские дела в Америке могут длиться годами, и немногие из них могут быть такими сложными.

У государства есть несколько вариантов, любой из которых может закончиться убийством с помощью дронов предварительно освященных американцев. Он может пойти дальше и показать, что он правильно следовал своим секретным руководящим принципам, сделав вывод о том, что Карим является террористом и по-прежнему является «непосредственной смертоносной силой» против него.

Или правительство могло бы обжаловать решение Коллайера в коллегии окружного суда в составе трех судей, и иск все равно мог быть отклонен.

Если они сделают это и выиграют там, Гибсон, Карим и его команда вернутся к тому месту, с которого они начали: смотрят на мир, где американский гражданин не может войти в зал суда, чтобы оспорить свою внелегальную казнь.

Но на данный момент даже эта ограниченная победа имеет огромное значение. Ни один юрист никогда раньше не проходил мимо парадного входа в суд, оспаривая программу беспилотных летательных аппаратов. Это неизведанная территория как для Америки, так и для истории закона в годы войны с террором.

«Это луч света, — говорит Гибсон, — в программе, в которой ничего не было».

Столетие назад, Франц Кафка написал притчу о человеке, который приходит к привратнику, умоляя о вступлении в Закон.Он одержим вопросами виновности или невиновности. Но привратник никогда не пропускает его, и все, что он в конце концов узнает, — это то, что небеса безразличны к его самым важным вопросам.

Это мрачное видение будущего человечества воплотилось в жизнь в нашей современной американской антиутопии.

Как американские граждане, мы рождены с обещанием соблюдать Закон. Но теперь дверь иногда закрывается, и то, что, кажется, стоит за ней — гигантская фабрика смертных приговоров, которая кажется непреодолимой, нелепой и подверженной ошибкам, — теперь пытается развернуться самостоятельно.Получится ли?

переживаний депрессии: раздражительность и гнев

Эта статья является частью серии, в которой исследуются способы, которыми проявляются определенные «группы» симптомов депрессии, приводящие к различным переживаниям депрессии. В предыдущей статье этой серии обсуждался безнадежный опыт.

Раздражительное или гневное переживание депрессии часто не распознается как депрессия ни самим человеком, ни окружающими.Для человека, испытывающего такую ​​депрессию, окружающие могут казаться разочаровывающими, раздражающими или невыносимыми, а депрессивный человек может чувствовать себя так же эмоционально, как и человек с сильным ядовитым дубом, который чувствует физически. Они могут быть очень разочарованы тем, что не могут изменить людей, которые, кажется, причиняют им страдания. Люди, окружающие сердитого или раздражительного человека, находящегося в депрессивном состоянии, могут воспринимать его как злого, злого или хулигана. Наблюдателям может даже не прийти в голову, что этот человек может быть в депрессии.

Раздражительность и гнев у мужчин и женщин

Я считаю, что мужчины и женщины могут выражать этот опыт по-разному. Многие мужчины испытывают сильное давление, чтобы не плакать и не выражать свою уязвимость, поэтому, когда они впадают в депрессию, гнев может быть более приемлемым способом испытать эмоциональную боль, которую они испытывают. Мужчины также могут чувствовать большее давление, чтобы ничего не чувствовать, и поэтому обращаются к наркотикам и алкоголю, когда они испытывают эмоциональную боль, чтобы попытаться ошеломить себя. Поэтому, хотя мы ассоциируем плач с депрессией, мужчины могут не плакать, но при этом находиться в такой же депрессии, как и те, кто плачет.Я считаю, что это основная причина, по которой женщинам диагностируют депрессию почти в два раза чаще, чем мужчинам: многие мужчины, находящиеся в депрессивном состоянии, не получают необходимой помощи.

Когда мужчины находятся в депрессии и выражают это как гнев, насилие или зависимость, последствия могут еще больше отвлекать от получения необходимой им помощи. Эти последствия могут быть экстремальными, например, тюрьма или погоня за кайфом, но они также могут принимать форму одиночества и изоляции после отчуждения людей. Ненависть к себе может расти внутри по мере нарастания депрессии, а последствия гнева порождают все больше и больше ненависти.

Женщины, безусловно, не застрахованы от депрессии как гнева. Часто у женщин это проявляется в раздражительности, особенно с их детьми. Это тоже может остаться незамеченным, потому что иногда это видят только их дети, а дети редко вызывают терапевта для своей матери.

Как проявляется гнев

Есть два типа гнева:

1. Один — это реакция на что-то обидное или несправедливое, происходящее с человеком, который злится, или вокруг него.
2. Другой — защита от ощущения чего-то более уязвимого.

Когда кто-то подвергся жестокому обращению или травме, у него определенно есть причина для гнева, и часто у него нет возможности выразить это, когда происходит травма. Таким образом, гнев может сохраняться как симптом посттравматического стресса или со временем влиться в личность человека. Когда это происходит, люди большую часть времени злятся, и гнев больше не просто гнев — он становится образом жизни.Вероятно, гнев развивается таким образом, чтобы защитить человека от дальнейшего насилия и от болезненных чувств печали, обиды и страха, которые также были частью травмирующего опыта.

Классические примеры депрессии, выражающейся в гневе, включают ветеранов, которые возвращаются домой с боя с переживанием ужаса неминуемой смерти, печали от потери друзей, которые были убиты, и систематических эмоциональных тренировок, чтобы направить все эти чувства в гнев, месть и войну. Возвращаясь со всем этим домой, нетрудно понять, почему ветеран впадает в депрессию или почему он выражает это через насилие в семье, драки или даже просто едкий цинизм.У полицейских может быть аналогичный опыт, как и у людей, которые растут с сердитыми или садистскими родителями, которые неоднократно злоупотребляли ими. Даже люди, родители которых использовали их для собственных нужд, не заботясь об эмоциональных потребностях ребенка, могут нести хронический гнев, скрывающий боль, печаль и страх.

Корни гнева и депрессии

На самом деле гнев почти всегда покрывает или сопровождается обидой, печалью или страхом. Когда гнев услужливо выражается и начинает исчезать, он почти всегда растворяется в слезах и более уязвимых чувствах.Обычно, пока человек остается в гневе, он застревает в депрессии.

Один из способов взглянуть на это состоит в том, что «замороженные» чувства часто лежат в основе депрессии. Тот, кто чувствует и / или выражает только гнев, вероятно, заморозил боль, страх, стыд, вину или печаль. Тот, кто никогда не испытывает и не выражает гнев, может заморозить гнев. В любом случае человек может быть в депрессии и страдать и, вероятно, будет продолжать страдать до тех пор, пока его замороженные чувства не будут безопасно разблокированы, выражены и разрешены.

Хотя чувство гнева, вызванное депрессией, может казаться подавляющим, поддержка терапевта помогает многим людям справиться с этими чувствами и справиться с депрессией здоровым способом. Начните здесь, чтобы найти ближайшего к вам терапевта, который может вам помочь.

© Copyright 2011 Синтия В. Любов, MS, MFT. Все права защищены. Разрешение на публикацию предоставлено GoodTherapy.org.

Предыдущая статья была написана исключительно указанным выше автором. Любые высказанные взгляды и мнения не обязательно разделяются GoodTherapy.орг. Вопросы или замечания по предыдущей статье можно направить автору или опубликовать в комментариях ниже.

Пожалуйста, заполните все обязательные поля, чтобы отправить свое сообщение.

Подтвердите, что вы человек.

Почему я так обижен и обижен на успехи других людей?

Я становлюсь очень ожесточенным и обиженным человеком. Даже с коллегами, которые мне нравятся, я не могу не завидовать им, если они занимают должности, в которых я чувствую себя лучше, или если они получают похвалу от начальства, а я нет.И я определенно ненавижу людей, которые, кажется, живут лучше, чем я, людей, с которыми я учился в старшей школе, которые теперь женаты, имеют двоих детей, собаку, кошку и белый штакетник. Я вижу, как они проводят свои грандиозные каникулы по всему Facebook, и я просто хочу швырнуть свой iPad об стену. Я не знаю, что мне делать. Похоже, я не могу быть счастлив за людей. Хотел бы я иметь то, что у них есть. Как мне разрушить эту эгоцентричную часть моего существа? —Bitter Bill
Dear Bitter Bill,

Во-первых, позвольте мне сказать, что я восхищаюсь вашей откровенностью, вашим самосознанием и вашим желанием работать над этим вопросом.Я верю, что все это в конечном итоге поможет вам решить эту проблему и прийти к тому месту, где в вашей жизни будет больше удовлетворения.

Ревность часто является защитной стратегией, подпитываемой более уязвимыми чувствами, такими как никчемность или чувство неполноценности. Ни один терапевт не может сказать вам точно, в чем заключается конкретная уязвимость, но опытный терапевт может помочь вам определить и изменить то, что может быть в вашем случае. Установление контекста происхождения этих чувств в рамках безопасности терапевтических отношений может помочь вам бросить вызов чувствам и начать исцеление.

Исцеление прошлых ран, скорее всего, укрепит чувство уверенности в своей способности вносить изменения в свою настоящую жизнь. Например, вы специально упоминаете о зависти к коллегам. Довольны ли вы своей работой? Я подозреваю, что это не так. Если моя догадка верна, имеет смысл задуматься о том, чего вы хотите от своей работы. Вы в той сфере, в которой хотите быть? Вы хотите подняться на более высокий уровень? Вы хотите изучить варианты в другой компании? Ответы на эти и другие вопросы, которые могут возникнуть, могут указать вам в другом профессиональном направлении.Похоже, есть еще и значительное недовольство своей личной жизнью. Аналогичная оценка того, что вы ищете, может быть применена и здесь.

Что касается Facebook, вы не одиноки в описанном вами опыте. Фактически, недавнее исследование показывает, что чем больше молодых людей используют Facebook, тем больше они недовольны (Kross, Verduyn, Demiralp, Park, Lee, Lin, Shablack, Jonides, and Ybarra, 2013). Мне кажется, что люди очень часто публикуют в Facebook все хорошее, что есть из жизни.Они делятся продвижением по службе, успехами, покупками дома, браками, рождением детей и отпусками. Итак, вы можете уйти с чувством, что жизнь каждого лучше вашей собственной. Но правда в том, что ничья жизнь не совершенна. У всех есть проблемы, боль и разочарование — они просто могут не захотеть делиться этими вещами в статусе Facebook.

Заглянуть внутрь, залечить старые раны, определить, чего вы хотите, и составить план, как этого добиться, может быть очень сложной работой — я, конечно, не хочу намекать, что это просто.Поскольку это может быть трудная и даже болезненная работа, требующая времени, я действительно надеюсь, что вы подумаете о партнерстве с терапевтом, который будет поддерживать вас на протяжении всего процесса. Сотрудничество с терапевтом также может помочь вам найти способы чувствовать себя более комфортно, когда вы стремитесь изменить свою жизнь. Чтобы быть счастливым, не нужно ждать, пока вы достигнете своих целей и достигнете своих желаний.

Артикул:

Кросс Э., Вердуйн П., Демиральп Э., Парк Дж., Ли Д.С. и др. (2013) Использование Facebook прогнозирует снижение субъективного благополучия молодых взрослых .PLoS ONE 8 (8): e69841. DOI: 10.1371 / journal.pone.0069841

Всего наилучшего,
Сара

Сара Ноэль

Сара Ноэль, MS, LMHC — лицензированный психотерапевт, живущий и работающий в Бруклине, Нью-Йорк. Она специализируется на работе с людьми, которые борются с депрессией, тревогой, травмами и серьезными переменами в жизни. Она подходит к своей работе с точки зрения человека, всегда признавая людей, с которыми работает, как экспертов по себе.Ежедневно для нее большая честь и чувство смирения за то, что она может сотрудничать с людьми в такие критические моменты их уникальных путешествий.

Пожалуйста, заполните все обязательные поля, чтобы отправить свое сообщение.

Подтвердите, что вы человек.

Если вас сводят с ума такие звуки, как жевание или глотание, у вас может быть мизофония: выстрелы

У людей с редким заболеванием, известным как мизофония, определенные звуки, такие как хлюпание, жевание, постукивание и щелканье, могут вызвать сильное чувство гнева или паники. Фотоиллюстрация Мередит Риццо / NPR скрыть подпись

переключить подпись Фотоиллюстрация Мередит Риццо / NPR

У людей с редким заболеванием, известным как мизофония, определенные звуки, такие как хлюпание, жевание, постукивание и щелканье, могут вызвать сильное чувство гнева или паники.

Фотоиллюстрация Мередит Риццо / NPR

Для 18-летней старшеклассницы Элли Рапп из Питтсбурга звук того, как ее семья жует обед, может быть … невыносимым.

«Мое сердце начинает колотиться. Я иду одним из двух путей. Я либо начинаю плакать, либо просто очень сильно злюсь. Это очень сильно. Я имею в виду, как будто ты собираешься умереть», — говорит она.

Рапп испытывает такую ​​реакцию на определенные звуки с детства.Она вспоминает, как ехала домой из дошкольного учреждения, когда ее мать включила радио и начала петь, из-за чего Рэпп истерически кричал и плакал.

«Это мое первое воспоминание», — говорит Рэпп.

Спустя годы «все были в сильном замешательстве, но внутри я чувствовала, что схожу с ума», — говорит она.

Только в средней школе она нашла для него название. Ее мама, Кэти Рэпп, годами искала помощи. Затем она нашла в Интернете статью о заболевании, известном как мизофония.

«Я прочитал это и сказал:« Это то, что у меня есть. Вот оно », — говорит Элли Рэпп.

Мизофония характеризуется сильными эмоциями, такими как гнев или страх, в ответ на очень специфические звуки, особенно обычные звуки, которые издают другие люди. Причина неизвестна.

Звук щелчка выдвижной ручки может вызвать сильные эмоции у людей с мизофонией. Фотоиллюстрация Мередит Риццо / NPR скрыть подпись

переключить подпись Фотоиллюстрация Мередит Риццо / NPR

Звук щелчка выдвижной ручки может вызвать сильные эмоции у людей с мизофонией.

Фотоиллюстрация Мередит Риццо / NPR

У людей, страдающих этим заболеванием, часто слышны звуки изо рта.

«Жевание почти универсально. Жевательная резинка почти универсальна. Им также не нравится звук прочищения горла. Кашель, фырканье, сморкание — многие вещи», — говорит Джеллин Джаффе, психотерапевт из Лос-Анджелеса, специализирующийся на в мизофонии и работает с Раппом.

Для некоторых вид жующего человека, специфический запах или даже жужжание, постукивание или щелканье ручкой может вызвать негативную реакцию.

«Это как если бы выжившая часть мозга думала, что на нее нападают или она находится в опасности», — говорит Джаффе.

Мизофония получила свое название всего несколько лет назад и официально не упоминается в качестве диагноза ни в каких медицинских руководствах. Многие врачи никогда об этом не слышали, и если пациенты упоминают о своих симптомах, их иногда увольняют или диагностируют расстройство настроения.

Хотя многие люди с мизофонией также испытывают тревогу или депрессию, не все из них.Исследования мизофонии немногочисленны, и эксперты расходятся во мнениях относительно того, следует ли классифицировать ее как собственное заболевание или как подгруппу другого.

Поскольку это так мало изучено, люди вокруг страдающих от него не могут поверить или понять, насколько болезненными могут быть их симптомы.

Некоторых людей с мизофонией беспокоит сопение, откашливание горла или кашель. Фотоиллюстрация Мередит Риццо / NPR скрыть подпись

переключить подпись Фотоиллюстрация Мередит Риццо / NPR

Некоторых людей с мизофонией беспокоит сопение, откашливание горла или кашель.

Фотоиллюстрация Мередит Риццо / NPR

Небольшое недавнее исследование предлагает новое понимание того, как работает мизофония.

«Мы почти уверены, что нашли очень хорошие доказательства связи этого расстройства с определенными паттернами мозговой активности». говорит Филлип Гандер, изучающий, как мозг распознает звук в Университете Айовы. Он был частью команды, которая в 2017 году опубликовала в журнале Current Biology исследование, которое предполагает, что мозг людей с мизофонией по-разному реагирует на определенные звуки.

Команда осмотрела 20 взрослых с мизофонией и 22 без нее. Они попросили участников оценить неприятность различных звуков, включая общие триггерные звуки, такие как еда и дыхание, универсально не любимые звуки, такие как гвозди на классной доске, и нейтральные звуки, такие как шаги или щебетание птиц.

«Произошло то, что реакция на нейтральные и отрицательные звуки была одинаковой в обеих группах», — говорит он.

Но люди с мизофонией оценили звуки еды и дыхания как очень тревожные.Те, у кого не было условия, этого не сделали.

Пациенты с мизофонией также демонстрировали классические признаки стресса, когда слышали эти триггерные звуки: «У них учащался пульс, и от этого сильнее потели ладони», — говорит он.

Кроме того, у людей с мизофонией наблюдалась необычная мозговая активность при воспроизведении звуков срабатывания триггера.

Сверкание мешка для чипсов или другие шорохи считаются шумами, которые могут вызвать мизофонию. Фотоиллюстрация Мередит Риццо / NPR скрыть подпись

переключить подпись Фотоиллюстрация Мередит Риццо / NPR

Сморщивание мешка для чипсов или другие шорохи считаются шумами, которые могут вызвать у человека мизофонию.

Фотоиллюстрация Мередит Риццо / NPR

«В группе мизофонии активность в определенных частях мозга была намного выше, — объясняет Гандер, в том числе в частях мозга, которые обрабатывают эмоции.

Это интересное исследование, — соглашается Стивен Тейлор, профессор кафедры психиатрии Университета Британской Колумбии, специализирующийся на расстройствах настроения. Но, по его словам, с этим связан ряд важных проблем.Во-первых, он был очень маленьким, и мизофония испытуемых была диагностирована только с помощью короткой анкеты. «В исследованиях таких клинических состояний, как мизофония, диагноз с помощью вопросника обычно неадекватен. Обычно требуется личное интервью с квалифицированным клиницистом (например, психологом)», — говорит он.

Кроме того, исследование не показывает, что вызывает мизофонию, только то, что она связана с некоторыми областями мозга и их связями, добавляет он.

Гандер согласен с тем, что необходимо проделать дополнительную работу.«Что это действительно помогает нам сделать, так это идентифицировать некоторые цели в мозгу, на которые нужно смотреть», — говорит он.

Для мизофонистов исследование мозга имело большое значение.

Марша Джонсон — аудиолог из Портленда, штат Орегон, специализируется на мизофонии. «Это было феноменально. Это было первое исследование, которое показало нашему населению, что то, что у них было, было реальным», — говорит она.

Джонсон одним из первых определил мизофонию. Она начала осознавать, что у ряда ее маленьких пациентов были симптомы, которые нельзя было легко объяснить ни нарушениями слуха, ни психологическими проблемами.

«Они прекрасно развивали нормальных детей до определенного периода времени от 7 или 8 лет до 13 или 14 лет, и в основном это были девочки», — говорит она. Кроме того, их триггеры, скорее всего, исходили от близких членов семьи.

Срабатывают повторяющиеся звуки, например, набор текста на клавиатуре или касание пальцами стола. Фотоиллюстрация Мередит Риццо / NPR скрыть подпись

переключить подпись Фотоиллюстрация Мередит Риццо / NPR

Срабатывают повторяющиеся звуки, например, набор текста на клавиатуре или касание пальцами стола.

Фотоиллюстрация Мередит Риццо / NPR

Еще в 1999 году она назвала это синдромом избирательной звуковой чувствительности.

Но более мелодичное название — мизофония — позже стало популярным после того, как оно было названо так учеными, написавшими в 2001 году статью, описывающую симптомы снижения толерантности к звуку.

Мизофония означает ненависть к звуку, которая, как указывает Джонсон, является не технически точен.

«Большинство из этих людей не ненавидят звук; они ненавидят только определенные звуки», — говорит она.

Джонсон начал выступать на конференциях и вести групповые онлайн-чаты, чтобы привлечь внимание к мизофонии, и пришли тысячи людей. Она создала сеть поставщиков медицинских услуг для пациентов с мизофонией, в том числе терапевта Джеллин Яффе.

Но сообщество все еще относительно невелико, и признание этого состояния все еще не универсально. Мизофония занесена Национальным институтом здравоохранения в список хронических заболеваний на своем веб-сайте по редким заболеваниям (хотя Джаффе и Джонсон говорят, что это заболевание, скорее всего, не диагностируется и может быть не таким уж редким).

И он не указан в библии психических расстройств, DSM-5, из-за чего врачам сложно его идентифицировать, а страховщикам редко покрывают связанные с ним виды лечения.

Хруст, жевание, цокание губ или другие шумы во рту часто упоминаются как раздражители. Фотоиллюстрация Мередит Риццо / NPR скрыть подпись

переключить подпись Фотоиллюстрация Мередит Риццо / NPR

Похрустывание, жевание, цокание губ или другие шумы во рту часто упоминаются как раздражители.

Фотоиллюстрация Мередит Риццо / NPR

«Проблема в том, что все поле пока не определено», — говорит Джонсон.

И нет никаких пуленепробиваемых средств. Но есть некоторые стратегии, которые могут помочь кому-то справиться. Наполнение ушей шумом, наушники с шумоподавлением, осознанное дыхание или просто вставание и быстрая прогулка могут отвлечь внимание. Другие находят полезными антидепрессанты или упражнения.

По мнению Элли Рапп, сочетание наушников с шумоподавлением и умения немного по-другому смотреть на жизнь помогли ей преуспеть в школе и справляться дома.

«Мизофония … Я бы сказала, что раньше она определяла меня, но теперь я просто рассматриваю это как другую часть своей жизни», — говорит она.

Этой весной она заканчивает среднюю школу и осенью планирует изучать когнитивные науки в Университете Кейс Вестерн Резерв.

«Я хочу быть доктором Джаффе и получить псих.D или Ph.D. и в конечном итоге разгадать загадку и вылечить ее «, — говорит она.

Мама Элли Рапп, Кэти, подчеркивает, что поддержка семьи играет большую роль в помощи людям с мизофонией. На конференциях и собраниях они встречали взрослых, которые испытывают изоляцию и отчаяние. потому что их семьи не поверили им.

«Это звучит странно, но это вполне реально, и помощь семьи, я думаю, имеет решающее значение для того, чтобы помочь кому-то жить более полной жизнью», — говорит она.

Эйприл Фултон раньше занималась здоровьем и питанием. редактор на научном столе NPR.Следуйте за ней в Twitter @fultonhere .

Джейн Гринхал участвовала в написании этой статьи.

Сложности самоубийства

Взгляд непрофессионала после десятилетий размышлений о значении самоубийства после потери жены.

Примечание редактора: прокрутите вниз, чтобы получить комментарий от главного редактора, а также ответы читателей на эту статью.

Я 78-летний пенсионер, живу в Австралии. Я заметил, что недавно в « Psychiatric Times » появилось несколько статей на спорную тему самоубийства. Моя первая жена умерла от самоубийства около 40 лет назад, а моя вторая жена умерла 3 года назад после непродолжительной болезни.

Некоторые люди действительно кончают жизнь самоубийством, и это, несомненно, происходило с тех пор, как люди впервые ступили на землю. Это не трактат о причинах или возможных причинах самоубийства, но сложность этого акта озадачивала меня многие годы.В частности, наше кажущееся отвращение и наше очевидное беспокойство, сожаление и глубокая печаль по поводу того, что кто-то должен хотя бы задуматься о необходимости покончить с собой, какими бы средствами я ни понимал и не усложнял себе смысл моей жизни.

Нижеследующее — мое обдуманное мнение.

Я задаю вопрос — почему самоубийство считается таким плохим делом? Я не призываю кого-либо к самоубийству. Я просто пытаюсь разобрать эмоциональный беспорядок, который сопровождает этот очень личный и личный поступок.Единственные ответы, которые я получаю, — это то, что это пустая трата жизни (обычно) молодого человека; что их любили; что у них есть неограниченный потенциал, который теперь никогда не будет реализован; что у них было будущее, ради которого они жили. . . и т. д. и т. д.

Это частично правильный ответ, но это не настоящий ответ. У этого человека — ныне покойного — явно был другой взгляд на жизнь. Я не обсуждаю его или ее точку зрения — я понятия не имею, что это было. Я обсуждаю нашу точку зрения — точку зрения посторонних — тех, кто остался позади.

Почему мы, «посторонние» (я намеренно использую это слово, потому что мы «вне» внутреннего мира этого человека) оскорблены тем, что кто-то считает жизнь — в их нынешней ситуации — такой плохой, такой опасной, настолько ограничивающей, чтобы не быть стоит продолжить? Не чувствуем ли мы себя неловко из-за того, что этот отказ, этот отказ от всего, к чему мы стремились (в «нашем» мире), может плохо отразиться на нас, тех, кто остался позади, в отношении того, как мы организовали мир? Обеспокоены ли мы столкнувшейся перспективой признания того, что мы совершаем ошибки и что способ, которым устроены экономика, наша правовая система, система социального обеспечения и образования, может на самом деле причинять страдания, что мы не всегда справедливы или справедливы в своем? сделки? Чувствуем ли мы себя виноватыми за то, что мы разработали финансовую систему, которая способствует огромному дисбалансу между очень богатыми и очень бедными и обездоленными?

Мы должны признать, что все мы причастны к бедствиям мира.Мы их создали. Если мы посмотрим хотя бы немного проницательно, мы увидим в себе причину этих недостатков и увидим себя отраженными в глазах несчастных. И мы должны быть встревожены.

Не поэтому ли мы считаем самоубийство «плохим делом» и так шокируемся, когда оно происходит?

Необходимо помнить, что у каждого из нас есть свой жизненный опыт. Это наши собственные. Никто не может видеть мир нашими глазами с такими же образами и эмоциональной реакцией.Никто не может видеть мир нашими глазами с нашим жизненным опытом и нашей интерпретацией этого опыта — это наши собственные.

Итак, я снова задаю вопрос — почему самоубийство считается таким плохим делом? Очевидно, что для человека перспектива смерти более привлекательна, чем продолжение жизни, как сейчас. Что не так с этим? Это их выбор.

Тогда для некоторых утверждение, что только Бог может решить, когда и где человек умирает, несомненно, является грубым преувеличением — откуда они это знают? Какой особой проницательностью они обладают? Разве это невозможно, потому что (я полагаю) Бог дал нам свободную волю, чтобы Бог, возможно, уже решил позволить человеку, который хочет умереть, умереть?

Более того, утверждать (как это делают некоторые авторитетные деятели), что большинство людей, совершивших самоубийство, страдают психическим «заболеванием» или расстройством, безусловно, неправильно.Это также очень самонадеянно со стороны человека, делающего такое заявление — откуда они ДЕЙСТВИТЕЛЬНО знают! Это классификация человека, у которого теперь нет возможности или возможности опровергнуть это предположение. Это навешивает на кого-то ярлык. А что насчет тех «посторонних», которые остались жить с этим событием — семьи и друзей?

Должны ли они испытывать дальнейшие страдания из-за клейма так называемых экспертов, которые «осведомлены» о том, что их сын, дочь, друг, брат, сестра «должны были быть психически ненормальными», чтобы совершить такой поступок.Это означает, что ни один «нормальный» человек никогда бы такого не сделал! А как насчет самопожертвования в случае гибели людей? Разве это не акт самоубийства? Но если он спасает жизнь другим, то считается «благородным»! («Нет большей любви, чем эта, чтобы человек отдал свою жизнь за своих друзей», Английская Библия короля Иакова: Иоанна 15:13).

Известно, что исследовать завершенные самоубийства сложно. Это всегда относится к историческому акту — чему-то, что уже произошло. Отчеты полиции, коронера, вскрытия, психиатрические и психологические отчеты и отчеты о консультациях анализируются и тщательно изучаются, чтобы попытаться установить причину или мотив самоубийства.Это чревато, поскольку невозможно знать, что на самом деле происходило в голове человека в тот самый момент, когда он покончил с собой. В тот момент они сделали выбор. Почему? Мы никогда не узнаем.

Давайте теперь посмотрим, что такое самоубийство на самом деле? Кто-то лишает себя жизни — правильно? Похоже, что «акт» считается самоубийством только в том случае, если он приводит к быстрой смерти соответствующего лица. Но как быть с теми, кто покончил жизнь самоубийством «в долгосрочной перспективе»? Что насчет тех, кто напивается или употребляет наркотики до смерти в течение нескольких лет? Они могут страдать от жестокого обращения или от невыносимого давления, связанного с их домашним укладом или на работе.Они могут решить, что самый простой и наиболее «социально приемлемый» способ ослабить это давление или боль — это регулярно напиваться или «обкуриваться камнями». Это может занять некоторое время, но, возможно, через 5 или 10 лет они умрут. Эмоциональная (и экономическая) «цена» этого («длительного самоубийства») намного превышает стоимость любого количества «быстрых» самоубийств.

Чтобы вернуться к обвинению в «психическом заболевании или расстройстве». Беспорядок от чего? От чего эти люди должны быть больны? От «нормального»? Насколько я могу судить, общепринятого определения понятия «нормальный» не существует.Возможно, те, кого считают «неупорядоченными», реагируют на жизненные испытания и невзгоды иначе, чем те, кто их окружает. Они не правы? Или мы, «посторонние», просто нетерпимы и лишены понимания или сострадания? Может быть, эти люди просто эксцентричны — Бог знает, что в обществе достаточно чудаков! Некоторое поведение «посторонние» могут посчитать неадаптивным или, возможно, антиобщественным, но не заинтересованными людьми — иначе они не поступили бы так, как они!

Точно так же, почему кто-то должен «жить» в соответствии с ожиданиями другого?

Шотландский философ Дэвид Хьюм (1711–1776) написал эссе «Самоубийство», в котором сказал: «Я считаю, что ни один человек никогда не отбрасывал Жизнь, пока ее стоило сохранить.

Далее следует предупреждение, касающееся антидепрессантов, с которым вы будете знакомы:

Предупреждение о продукте Управления по контролю за продуктами питания и лекарствами США

У пациентов с большим депрессивным расстройством, как взрослых, так и детей, может наблюдаться ухудшение состояния. их депрессия и / или появление суицидных мыслей и поведения (суицидальность), независимо от того, принимают они антидепрессанты или нет, и этот риск может сохраняться до тех пор, пока не наступит значительная ремиссия.Хотя давно существует опасение, что антидепрессанты могут играть роль в усилении депрессии и возникновении суицидальности у некоторых пациентов, причинная роль антидепрессантов в индукции такого поведения не установлена. Тем не менее, за пациентами, получающими антидепрессанты, следует внимательно наблюдать на предмет клинического ухудшения и суицидальности, особенно в начале курса лекарственной терапии или во время изменения дозы, увеличения или уменьшения.

Следует рассмотреть возможность изменения терапевтического режима, включая возможное прекращение приема лекарств, у пациентов, чья депрессия постоянно ухудшается или чье внезапное суицидальное поведение является серьезным, внезапным по началу или не было частью симптомов у пациента.

Из вышесказанного очевидно, что психофармацевтические препараты не всегда являются ответом! Наконец, я привожу вам цитату индийского мудреца Джидду Кришнамурти (1895-1986), который сказал: «Хорошо приспособиться к глубоко больному обществу — не показатель здоровья.

Вот и все — в двух словах!

От редактора:

Как и ожидалось, комментарий Эндрю Кэмпбелла-Уотта «Сложности самоубийства» в мартовских выпусках Psychiatric Times за 2019 год вызвал широкий спектр отзывов. Мы намеревались опубликовать этот комментарий, чтобы дать голос автору, 78-летнему мужчине, который размышлял о самоубийстве своей первой жены более 40 лет — человеку, глубоко пострадавшему от самоубийства, который был вынужден поделиться своими личными данными. перспектива после размышлений о значении самоубийства в течение десятилетий после потери жены.Как клинические психиатры, понимание того, как люди скорбят, переживают и в некоторых случаях примиряются с самоубийством любимого человека, может только усилить наше сочувствие к нашим пациентам и любому человеку, на жизнь которого повлияло самоубийство.

Многие факторы могут повлиять на понимание человеком причин, переживаний и обстоятельств, которые в конечном итоге влияют на решение человека покончить с собой. Как утверждает г-н Кэмпбелл-Ватт, часто мы никогда не узнаем личных размышлений, которые произошли за несколько мгновений до совершенного самоубийства.Как психиатры, наш этический и профессиональный долг — вмешаться, чтобы предотвратить суицидальные действия человека. Часто через несколько дней, недель или месяцев после нашего вмешательства по предотвращению самоубийства вовлеченное лицо благодарно за наше вмешательство, особенно когда обстоятельства, переживания, симптомы или проблемы злоупотребления психоактивными веществами были тщательно рассмотрены и это великое «время» целителя разыграло свой дар. . Однако это не всегда так, и часть людей будет продолжать попытки самоубийства, пока не добьется успеха.

Самоубийство — действительно сложный акт. Мы поощряем здоровое и уважительное обсуждение многих аспектов самоубийства, некоторые из которых могут побудить нас к исследованию, выходящему за рамки наших личных убеждений и мнений. Мы отправим ответные письма редактору, чтобы стимулировать это обсуждение и исследование.

Джон Дж. Миллер, MD
Главный редактор, Psychiatric Times

От наших читателей: Нэнси Б. Грэм, MD

Комментарий к мартовскому выпуску 2019 года о самоубийстве, написанный Эндрю Кэмпбелл-Ватт глубоко беспокоил меня как психиатра.Я не знаю, какими профессиональными или образовательными полномочиями обладает г-н Кэмпбелл-Ватт, чтобы квалифицировать свои знания по этой теме в этой газете. Очевидно, что большая часть нашей психиатрической работы посвящена определению того, когда люди могут представлять опасность для самих себя, и попыткам предотвратить их самоубийства.

Он спрашивает, почему самоубийство — это так плохо. На этот вопрос есть много разумных ответов, но я подозреваю, что он согласился бы с некоторыми из них.

Во-первых, самоубийство считалось злом и эгоистичным поступком на протяжении тысячелетий во всех иудео-христианских культурах.Только в так называемых языческих культурах (например, греки, римляне, японское самурайское общество) самоубийство было приемлемым или даже благородным поступком.

Далее следует реальность: все практикующие психиатры видели, как суицидные пациенты перестали хотеть умирать, когда их психическое заболевание было вылечено или были удовлетворены их социальные, эмоциональные или физические потребности. Многие из наших пациентов, которые чуть не умерли в результате попытки самоубийства, больше не хотят умирать. Фактически, люди, которые выжили после прыжков с моста Золотые Ворота, обычно говорили, что сожалеют о своем решении умереть по пути вниз.Желание умереть — это обычно временное желание, связанное с определенными меняющимися обстоятельствами.

В-третьих, г-н Кэмпбелл-Уотт не учитывает травмирующее и навсегда изменяющее жизнь влияние самоубийства на семью и друзей покойного. Этот поступок никогда не бывает одиночным, и скорбящие люди навсегда остаются без ответов на вопросы, никогда полностью не утоляют боль и остаются внутри огромной пустотой. Большинство пациентов, которые пытались покончить с собой, говорили мне, что они не думали о своих близких, когда действовали, потому что их боль была очень сильной.Не является ли это, хотя и понятно, глубоко эгоистичным поступком? Уровень самоубийств, кстати, значительно увеличивается у детей родителей, покончивших с собой. Какое прекрасное наследие подарить своим детям!

Он также объединяет самоубийство и смерть, чтобы спасти другую жизнь. Самоубийство совершается только для того, чтобы покончить с собой — это цель и метод «побега». Жертвовать одной жизнью ради другого — НЕ самоубийство. Умирающий человек действует не для того, чтобы умереть, а для того, чтобы спасти жизнь. Насколько разные мотивы, хотя каждый человек умирает!

В конце концов самоубийство — это именно то, что означает слово — «самоубийство».«Убийство — только вдумайтесь в это слово. Насколько лучше страдающий человек, пытающийся убить себя, чем тот, кто убивает другого? Он забирает жизнь, которой никогда не отдавал себя, и убивает эту жизнь, по общему признанию, из-за боли. Но есть помощь от боли. Боль — сиюминутная вещь, даже если она длится несколько лет. Всякая боль со временем заканчивается естественным образом. Если больной переносит боль, его здоровье может частично или полностью восстановиться. Пока он жив, есть надежда, но самоубийство забирает надежду.Даже те, кто, как выразился г-н Кэмпбелл-Ватт, совершают «длительное самоубийство», злоупотребляя своим телом, все еще имеют возможность измениться к лучшему и жить полноценной жизнью. Опять же, злоупотребление наркотиками или другие деструктивные привычки — это не активная попытка убить себя, а попытка почувствовать себя лучше.

Автор комментария не упоминает этот скользкий этический спуск наверху добровольного самоубийства взрослых к залитому грязью дну недобровольного убийства различных людей. Недалеко отсюда «помощь» пожилым, хронически больным, инвалидам, «уродливым» и нежелательным людям с получением вознаграждения.Спросите Нидерланды, как им помогает принудительная эвтаназия после того, как они допустили добровольное самоубийство. Прочтите о пациентах, которые прикрепляют к груди записки со словами: «Не убивайте меня», когда они идут в больницу. Следите за новостями о младенцах и детях, родители которых решили, что они должны умереть из-за плохого здоровья. Когда некоторым людям кажется целесообразным двигаться дальше, становится намного легче понять, как следует поступать и другим.

Наконец, он спрашивает, почему «кто-то должен жить согласно ожиданиям другого».«Убить себя — это вовсе не жизнь и не имеет ничего общего с ожиданиями других. Между прочим, все мы живем в соответствии с некоторыми социальными ожиданиями, и те, кто не попадает в тюрьму или умирают; общество диктует, что мы не должны грабить других, мы не должны насиловать других, мы не должны убивать других, мы не должны оскорблять других. Это очень хорошие правила. Полная личная автономия не только антиобщественна и вредна — она ​​невозможна.

С уважением,
Nancy B. Graham, MD
Richmond, KY
6 апреля 2019 г.

От наших читателей: Alicia Vaughn

Уважаемый г-н.Кэмпбелл-Ватт,

Я прочитал вашу статью в Psychiatric Times с большим интересом. Меня тоже озадачили многие вопросы, которые вы задаете. Хотя некоторые из ваших идей меня тревожили, письмо доктора Нэнси Грэм доставило мне не меньше беспокойства. С уважением, могу я сказать вам обоим, что самоубийство — это так плохо? это неправильный вопрос? Это неправильно, зло и эгоистично? только усугубляет проблему и затемняет путь вперед.

Как человек, который большую часть своей жизни жил с суицидальными мыслями, эти вопросы сработали против моих попыток остаться в живых.Вина и стыд — а также их нечестивое потомство и стигма — побудили моих родителей хранить в секрете мои первые попытки самоубийства, так же как сильные религиозные традиции в моей части страны продолжают подпитывать трудности, с которыми я сталкиваюсь в решении своих проблем с психическим здоровьем.

Вы задаете много вопросов о самоубийстве, но, как ни странно, оставляете неизведанной ту область, которая могла бы показаться наиболее интересной читателям Psychiatric Times . Там, где я живу, легко найти огнестрельное оружие, наркотики и другие средства, с помощью которых я мог бы покончить жизнь самоубийством.Пока я никому не раскрываю свои намерения, покончить с собой будет относительно несложным делом. Когда я решаю остаться в живых и начинаю ориентироваться в американской системе здравоохранения — процесс, который эвфемистически называется получением помощи, — возникают сложности.

Возможно, там, где вы живете, все по-другому, но центральная проблема в Соединенных Штатах заключается в том, что если я совершу самоубийство, находясь на попечении специалиста по психическому здоровью, этот человек может быть привлечен к ответственности за мою смерть, факт которой я ‘ Я уверен, что ни один читатель Psychiatric Times не в курсе.Для меня не удивительно, что среди клиницистов, которые берут на себя этот риск, есть бесчисленное количество «посторонних», которых решительно «оскорбляет» идея самоубийства.

Эта своеобразная дилемма и приводящая в ярость совокупность вытекающих из нее сложностей сформировали доступную мне психиатрическую помощь больше, чем что-либо, имеющее отношение к «сложностям, стоящим за актом» самоубийства или даже к моим собственным потребностям как человеку, испытывающему суицидальные мысли. .

Представьте, пожалуйста … Я в психиатрической клинике, сижу напротив заботливого, хорошо обученного и опытного амбулаторного врача.В тот момент, когда я произношу слово «s», все попытки увидеть, как мои «обстоятельства [и] симптомы … тщательно рассмотрены», как описывает доктор Миллер, немедленно прекращаются, чтобы дать возможность провести тщательную оценку риска. С этого момента в моих отношениях с врачом основное внимание будет уделяться лечению моих симптомов и устранению угрозы, которую я представляю для его или ее средств к существованию. Каждое решение, которое он принимает сейчас, должно уравновешивать то, что может быть лучше для меня, и то, что можно защитить в суде.

Итак, мы с этим доктором находимся в одной комнате с одной и той же целью: не дать мне умереть самоубийством.Что этот врач действительно может мне предложить для достижения такого результата?
Он или она может попытаться облегчить симптомы моей депрессии, но это может или не может повлиять на мои суицидальные мысли. А как насчет лекарств, специально разработанных для снижения вероятности суицида? Таких нет. А как насчет специальной подготовки этого врача по работе с клиентами с суицидными наклонностями? Мне сказали, что здесь очень мало возможностей. Имеет ли он или она доступ к базе знаний соответствующих исследований? Интересно, какие исследования проводятся в настоящее время, помимо исследования, направленного на улучшение оценки риска, чтобы лучше защитить тех людей, которые заботятся о пациентах, которые могут погибнуть от самоубийства?

Насколько я могу судить, у моего амбулаторного врача нет другого выбора, кроме как полагаться на предположения, анекдоты и личный опыт вместо доказательной медицины.Ошеломляющие утверждения д-ра Грэм в своем письме: желание умереть — это, как правило, временное желание … боль — мгновенная вещь … самоубийство не имеет ничего общего с ожиданиями других … подход, одобренный большинством из моих 28-летних поставщиков медицинских услуг.

Хотя трюизмы доктора Грэма могут и не соответствовать действительности, они действительно делают самоубийство неправильным. Повторение их снова и снова помогает убедить меня в том, что попытка самоубийства означает, что я раздражительный, близорукий и эгоистичный.Эти трое, в свою очередь, оправдывают вездесущий намек на то, что обязанность врача включает в себя дополнительное чувство вины и стыда — возможно, даже небольшое запугивание — потому что «стандарт ухода» требует, чтобы я понял, что самоубийство — это неправильно, чтобы не попытаться совершить самоубийство. исследовать мои мотивы, подтверждать мои чувства или соглашаться с тем, что в конечном итоге моя личная автономия в этом контексте является абсолютной, может быть ошибочно принята за одобрение. Обмен осуждения на продуктивные усилия по значимым изменениям может случайно вознаградить меня, нарушителя.

Я понимаю, что помощь часто оказывается далеко не полезной. Неужели это так плохо? / Это неправильно? дебаты обесценивают смирение, необходимое для того, чтобы задавать вопросы, которые нужно задавать, и мужество, необходимое для того, чтобы отвечать на них с достаточной честностью, чтобы способствовать действительному улучшению. Без этого смирения мы с врачом оказываемся в крайне враждебной ситуации, полной издевательств и пустых заверений (даже если они рождены искренним сочувствием к обеспокоенному человеку, которому поручена моя забота), что да, теперь мне лучше.

Хотя я ценю искреннюю веру доктора Грэхем в то, что ее пациенты сожалеют о своих действиях, все, что она действительно может знать, — это то, о чем они ей сообщают, и если суицид совершается неправильно, то то, что они говорят, может меньше говорить об их подлинном опыте, чем о вине и стыде, порожденных ее (надеюсь) невысказанным, но явно очевидным презрением к тем, кто даже «по общему признанию из-за боли» пытается покончить с собой.

У меня было 28 лет, чтобы удивляться, почему врачи прибегают к такой негативной тактике.Не знаю, пришел ли я когда-нибудь к ответу, но в какой-то момент этот вопрос превратился в другой: чего мне разумно ожидать от того, кто берет на себя риск лечить меня в обмен на (я шучу нет) 60 долларов за посещение? Кто в здравом уме (простите за выражение) пойдет на такой риск?

Когда я пришел к этим вопросам, меня меньше расстраивало то, что большинство амбулаторных специалистов не принимают меня в качестве пациента, не учитывая мою историю серьезных с медицинской точки зрения попыток, нескольких госпитализаций и неудачных испытаний лекарств.Теперь я понимаю, что риск, который я представляю, слишком велик.

Я также потратил последние 28 лет на оценку и переоценку риска, которому подвергается моя семья и я каждый раз, когда обращаюсь за помощью. Насколько серьезно другая бессмысленная госпитализация поставит под угрозу наше финансовое будущее? Насколько вероятно, что врач, входящий в состав моей страховой компании, будет иметь подготовку и опыт, которые помогут мне предотвратить шестую попытку вместо того, чтобы усилить мое чувство беспомощности?

Прошло несколько лет с момента моей последней серьезной борьбы с суицидальными мыслями.В эти дни я не предпринимаю никаких усилий, чтобы покончить с собой. Если в будущем возникнут мысли о самоубийстве, попытаюсь ли я получить помощь? Нет, если мне доступны те же ресурсы, что и в настоящее время. Риск того, что такая помощь окажется бесполезной и что цена только усилит стрессовые факторы, движущие моим суицидальным мышлением, слишком велик.

Я очень сочувствую вам, мистер Кэмпбелл-Ватт; Я не могу не представить, что вы во многом похожи на моего собственного мужа — обижены и сбиты с толку, с таким же искренним желанием понять вашу жену, как мой муж должен понять меня.Однако мое самоубийство — это еще не исторический акт, и вопросы, которые для меня важны, вызывают немедленное и конкретное решение.

Итак, я прошу вас, доктора Грэма, доктора Миллера и всех читателей Psychiatric Times : если для меня слишком рискованно обращаться за лечением, и слишком рискованно для психиатров принимать меня в качестве пациента, так ли это плохо? ? Это не так?

Думаю, что да.

С уважением,
Алисия Вон
19 апреля 2019 г.

Ответ автора:

Re: Сложности самоубийства

Я с большим интересом прочитал опубликованные на данный момент ответы , к моему оригинальному вкладу в вашу публикацию.Я отвечаю, чтобы прояснить несколько моментов. В нашей [австралийской] системе здравоохранения (включая психическое здоровье) нет явного враждебного отношения, столь красноречиво описанного Алисией Вон, которая ответила на мой комментарий. В Австралии очень хорошо удовлетворяются все потребности в области здравоохранения, включая потребности в области психического здоровья. Наша система «Медикэр» очень щедрая.

Любой пациент с проблемами психического здоровья в «государственной системе» (без частной медицинской страховки) может быть направлен своим медицинским работником к любому психиатру для проведения до 10 консультаций, который может «выставить оптовый счет» (т. Е. установить плату) или взимать то, что ему нравится.«Пробел» в любом платеже может быть в конечном итоге покрыт «сеткой безопасности», предоставляемой государством.

Если пациент с проблемами психического здоровья явится в отделение неотложной помощи государственной больницы (насколько мне известно, очень немногие частные больницы имеют ED), с него или с нее будет взиматься соответствующая плата: пациенты Medicare ничего не взимают; пациенты частного медицинского страхования, которым их страховщик выставляет счета на оплату.

Вкратце, с 1984 года австралийцы пользуются преимуществами всеобщего здравоохранения: Medicare.Если кто-то является «государственным пациентом», посещающим «государственную больницу», лечение будет бесплатным, несмотря ни на что. (Например, моя вторая, покойная жена, перенесла много лет почечного диализа, прежде чем за эти годы получила две трансплантации почек. Мы не платили ни цента, кроме сильно субсидируемых лекарств — обычно около 40 долларов за рецепт; пенсионеры платят только 7 долларов за каждый рецепт. рецепт.)

Насколько я понимаю, если пациент с психическим здоровьем посещает государственную больницу к психиатру (пациенты должны быть направлены их лечащими врачами), психиатр может «выставить оптовый счет».«Если пациент является пенсионером и имеет выданную государством« Карту медицинского обслуживания », пациент ничего не будет платить. Психиатр может, конечно, взимать столько, сколько ему нравится, но Medicare возместит только установленную плату — пациент оплачивает «пробел». Установленные сборы Medicare устанавливаются после консультации с соответствующими ассоциациями поставщиков медицинских услуг: Австралийской медицинской ассоциацией (AMA) или Королевским колледжем психиатров Австралии и Новой Зеландии (RANZCP). Существует система безопасности, но ее необходимо применять, чтобы покрыть большую часть любых пробелов в оплате, которые пациент не может оплатить, что предотвращает попадание пациента в долгосрочные долги.

Частное медицинское страхование в Австралии приветствуется (но может быть дорогостоящим). Для снижения общих затрат для частного пациента может применяться налоговая льгота. Пациент, застрахованный в частном порядке, может посещать любую больницу (государственную или частную), и за нее взимается соответствующая плата.

Более того, насколько я понимаю, от психиатра или любого поставщика медицинских услуг не требуется сообщать о суицидальных мыслях в какой-либо государственный орган. Самоубийство или попытка самоубийства, если их активно обескураживают, в Австралии не считается преступлением.Правительство Австралии реализует множество программ по предотвращению самоубийств, в частности, направленных на молодежь и первые люди — коренное население — с чрезвычайно высоким уровнем самоубийств.

В ответ на мой вопрос: «Можно ли подать в суд на австралийского психиатра, если один из его пациентов, находящихся под наблюдением, совершит самоубийство?» Адвокат сказал мне, что, по его мнению, «потенциально ответ — да. Однако, прежде чем психиатр будет признан виновным, он или она должны будут доказать, что либо контакт с пациентом был прямой причиной того, что в конечном итоге произошло, либо терапевт знал или должен был знать, что человек находится в кризисе.Это всегда самая трудная часть в подобных случаях. Дело не столько в привлечении к ответственности, сколько в привлечении к ответственности. Проблема здесь заключалась бы в том, чтобы доказать, что терапевт знал или должен был знать, что этот человек собирается причинить себе вред, и это очень трудно установить ».

Эндрю Кэмпбелл-Ватт
25 апреля 2019 г.

Подробнее по этой теме

Выход из тьмы

Будет ли AMA прислушиваться к своему собственному совету по этике в отношении самоубийств с помощью?

Что делает депрессия с нашим разумом, когда она атакует

Раскрытие информации:

Г-н Кэмпбелл-Уотт не сообщает об отсутствии конфликта интересов в отношении предмета этой статьи.

Что ваш доктор не скажет вам об эпилепсии: она может вас убить

Я не помню, где это было. Я не помню женщину, которая мне рассказала. Это была просто еще одна ужасная история, одна из, казалось бы, бесконечных историй, которыми рассказывали мне в последние месяцы члены семей людей, страдающих эпилепсией. Но это было то, что меня больше всего разорвало.

У ее сына была эпилепсия. Она слышала, как у него в комнате, где он спал, были судороги. Она бросилась к своему ребенку, а когда приступ прекратился, она забралась к нему в кровать и обняла его.Она хотела утешить его, как и любую мать, быть рядом, когда он придет в сознание, чтобы развеять его страхи. На следующее утро она проснулась с сыном на руках, казалось, спящим.

Мальчик был мертв. Ночью он прошел без звука и движения. В одну секунду он спал, а в следующую, без предупреждения, его не было.

Смерть сына; Его родители понятия не имели, что он в опасности

Его родители понятия не имели, что его эпилепсия может быть смертельной.Их врач никогда об этом не упоминал.

То же самое относилось и к семье, которую я встретил в Колорадо, чей сын умер в колледже и не был обнаружен в течение двух дней. То же самое и с молодым человеком, которого я наставлял, убеждая его, что даже с эпилепсией он может преследовать свою цель карьеры телевизионного спортивного комментатора. Вскоре после достижения его мечты эпилепсия убила его во сне. Его врач не сказал ему, что это могло произойти, и я тоже.

По крайней мере, у меня было оправдание. Хотя у меня такой тип эпилепсии, который подвергает меня более высокому риску смерти, мне тоже никто не сказал.Я не мог поделиться информацией с ребенком, которого я воспитывал, хотя сам не знал этого. В этом я был похож на бесчисленное множество других людей с эпилепсией и их семей, которых неврологи держали в неведении.

SUDEP, наиболее частый убийца эпилепсии

Все эти люди умерли от SUDEP — внезапной неожиданной смерти при эпилепсии — одного из нескольких способов убийства эпилепсии. Другой — эпилептический статус, один или несколько припадков, которые длятся более пяти минут; от 10 до 30 процентов людей, страдающих эпилептическим статусом, умирают в течение 30 дней.

Тогда есть самоубийство; у людей с эпилепсией в 5 раз больше шансов покончить с собой, чем у населения в целом. Список причин смерти, непосредственно связанных с эпилепсией, продолжается: аспирационная пневмония, утопление во время припадка, автомобильные аварии, падения, ожоги и сердечно-сосудистые проблемы, усугубляемые противосудорожными препаратами.

Но SUDEP считается наиболее частым убийцей, связанным с эпилепсией. Это, по крайней мере, шестая по значимости неврологическая причина смерти, но вторая по величине среди потерянных лет потенциальной жизни после инсультов.Взятые вместе, эти данные показывают, что люди погибают от SUDEP в гораздо более молодом возрасте, чем большинство других неврологических причин смерти.

Отсутствие ресурсов, недостаток исследований, недостаток знаний о случаях смерти от эпилепсии

Обратите внимание, как в предыдущем абзаце использовались фразы «предполагается» и «по крайней мере». Я ненавижу эти фразы, потому что они отражают не только приводящий в бешенство аспект эпилепсии, но и бессилие сообщества, страдающего этим заболеванием.

Несмотря на то, что эпилепсия приводит к значительным потерям жизней, несмотря на то, что этим заболеванием болеет больше людей, чем вместе взятых, страдающих болезнью Альцгеймера, аутизмом и рассеянным склерозом, деньги, собранные на исследования и пропагандистскую деятельность, сравнительно незначительны.Эти цифры «предполагаются», потому что ограниченные ресурсы, доступные для лечения эпилепсии, затрудняют финансирование всесторонних исследований смертности. И в результате никто точно не знает фактического уровня смертности.

«Неспособность точно определить количество смертей, связанных с эпилепсией, является серьезным препятствием на пути к прогрессу, равно как и наши трудности со сравнением результатов исследований с использованием различных методов», — пишет Оррин Девинский, доктор медицины, один из самых известных исследователей эпилепсии, в феврале 2016 г. журнал Неврология . В своей статье доктор Девински описывает, как два небольших исследовательских проекта по смертности от SUDEP дали результаты с 250-кратной разницей в выводах. Причина? Одно исследование из Финляндии основывалось на истории болезни и подробных исследованиях случаев; другой, из Огайо, использовал данные свидетельств о смерти.

В свидетельствах о смерти часто не указывается эпилепсия в качестве причины смерти

Судмедэксперты, незнакомые с внезапным прекращением жизни, которое может произойти при эпилепсии, редко используют SUDEP как причину смерти.Например, 37-летний мужчина с генерализованными приступами с 12 лет умер во сне, что является обычным явлением для SUDEP. Судмедэксперт обнаружил легкое утолщение коронарной артерии и назвал коронарную болезнь причиной смерти. В свидетельстве о смерти эпилепсия даже не упоминалась.

То же самое часто происходит, когда у людей развивается пневмония после непроизвольного вдыхания материала во рту во время припадка, а затем они умирают. Эпилепсия редко упоминается даже как фактор, способствующий смерти; вместо этого цитируется пневмония.

Если вы не спросите о SUDEP, они вам не скажут

Все это значительно усугубляется неврологами и эпилептологами, которые — из высокомерия, невежества или страха — отказываются рассказывать всем своим пациентам о рисках смерти при эпилепсии. По некоторым причинам детские онкологи могут говорить о смертности даже с маленькими детьми, но специалисты по эпилепсии даже не единообразно сообщают взрослым о риске.

Согласно отчету журнала неврологии, нейрохирургии и психиатрии , только 5 процентов неврологов в Соединенном Королевстве рассказывают всем своим пациентам с эпилепсией о SUDEP.Только 26 процентов говорят большинству своих пациентов, 61 процент информируют нескольких, а 7,5 процента хранят молчание со всеми пациентами. И даже с этими жалкими результатами врачи, которые рассказывали своим пациентам, говорили, что в большинстве случаев это было только потому, что пациенты спрашивали о SUDEP.

Хотя не проводилось исследований, чтобы определить, сколько неврологов сообщают людям, страдающим эпилепсией, обо всех рисках смерти, связанных с этим заболеванием, эти цифры, безусловно, меньше.

Неврологи говорят, что не хотят пугать пациентов…

Почему они не говорят? Я разговаривал с рядом неврологов на галах для благотворительных организаций по борьбе с эпилепсией и на ежегодной конференции для врачей, занимающихся эпилепсией, и ответы часто одни и те же: они не хотят пугать пациентов и хотят говорить только тем, кого они считают находящимися в больнице. самый высокий риск смерти.

Но человек с эпилепсией может умереть от SUDEP даже после одного или двух судорог. И учитывая, что я никогда не встречал человека, чей член семьи умер от SUDEP, которому врач сообщил о такой возможности, очевидно, что способность неврологов идентифицировать тех, кто подвергается наибольшему риску, является недостаточной.

Кто является хорошим примером человека, подвергающегося риску заражения SUDEP, но не знающего об этом? Мне. Я не только понятия не имел о существовании SUDEP до недавнего времени, но врачи и официальные лица Фонда эпилепсии сказали мне в последние недели, что я, вероятно, пережил этого потенциального убийцу.После того, как много лет назад испытала судороги, я перестал дышать, все еще находясь без сознания. Я не издал ни звука, чтобы предположить, что возникла проблема, но кто-то заметил, что я посинел. После того, как меня предупредили, другой человек агрессивно встряхнул меня, а затем несколько раз ударил меня. Я возобновил дыхание.

Но они лишают нас возможности принять меры предосторожности

Сказать ли пациенту об этом риске — это буквально вопрос жизни и смерти, сделанный врачом, часто без участия пациента.Если те из нас, кто страдает эпилепсией, знают о рисках, мы можем принять меры предосторожности, которые иначе не могли бы.

«Чаще всего SUDEP происходит во сне, когда кто-то находится в одиночестве и без присмотра», — пишет Девинский. «Совместное использование комнаты или кровати или использование ночного аудиовизуального мониторинга может снизить риск, предполагая, что кто-то поблизости, чтобы оказать базовую помощь во время или после припадка, может спасти жизнь. Устройства могут предупреждать членов семьи и лиц, осуществляющих уход, о приступе, чтобы они могли ввести спасательные лекарства, перевернуть человека на бок или стимулировать его к улучшению дыхания и возбуждения после приступа.Мы должны проинформировать пациентов и их семьи о риске смерти ».

Члены семьи, которых я встречал, чьи близкие умерли от эпилепсии, во всем согласны.

Члены семьи хотят знать, что их близкие могут умереть

Семья Новетески, потерявшая своего 24-летнего сына Рассела из-за SUDEP, написала открытое письмо медицинским работникам, которое Фонд эпилепсии разместил на своем веб-сайте. умолять врачей перестать хранить секреты о СУДЭП. У Рассела было восемь припадков за семь лет.Врачи считали его контролируемым. Затем, когда он приближался к выпуску из колледжа, его нашли мертвым на полу в своей спальне.

«Почему нам не сказали, что это может произойти?» — говорится в открытом письме, подписанном всей семьей. «Можете ли вы представить себе душераздирающее чувство, когда мы задаемся вопросом, могли ли мы сделать что-то еще, чтобы предотвратить это? Как мы можем мириться с мыслью о том, что мы, возможно, не смогли защитить своего сына всеми возможными способами? Если бы Рассел понимал, с чем он на самом деле борется, стал бы он более прилежным с едой, лекарствами и сном? Имело бы значение?

«Если бы хотя бы один из врачей, которые занимались его лечением, рассказал нам о SUDEP, разве мы отметили бы его 25-летие на этой неделе, а не оплакивали 6-месячную годовщину его внезапной и неожиданной смерти?» в письме говорится.»Кто знает? Но мне так больно задаваться вопросом ».

То же самое и в других письмах, размещенных на сайте Фонда эпилепсии.

Эти родители впервые услышали о SUDEP на похоронах своих детей

Кристан Бэгли Джонс сказала, что впервые узнала о SUDEP на похоронах своего сына Эвана, который умер от эпилепсии в 19 лет. «Я не знаю, почему я не узнал. о SUDEP от его врачей », — пишет она. «Может, они думали, что Эван или я не справимся с этой информацией? Я не знаю ответа на этот вопрос, но в глубине души я знаю, что Эван хотел бы знать о своих рисках.

Другой молодой человек, Джон Пол Попович, также умер в 19 лет, когда он был дома в гостях из колледжа. Его родители, Джон и Карен Поповичи, также впервые узнали о SUDEP на похоронах своего сына.

«Я узнал о многих других трагедиях SUDEP, которые поразили невинные семьи и навсегда изменили их жизни, так же, как они изменили нашу жизнь», — пишут Поповичи в письме, размещенном на сайте. «Кажется, что одним общим знаменателем в каждой из этих историй является то, что семья никогда не слышала о SUDEP и / или их врач никогда не упоминал об этом.

Семьи погибших требуют перемен

Я часто слышал историю о людях, которые прекратили прием противосудорожных препаратов по совету невролога, но не сообщили о риске SUDEP, а затем вскоре умерли.

Одним из людей, переживших это, была Дакота Янковски, которая умерла в 16 лет от эпилепсии. Ее мать, Келли Янковски, также разместила открытое письмо врачам на сайте Фонда эпилепсии. «Ни разу, когда она соответствовала критериям отказа от приема лекарств, нам никогда не упоминали о SUDEP», — пишет она.«Если бы это было так, изменили бы мы свое мнение о ее прекращении приема лекарств? Я не уверен, но это право у нас отняли.

«Насколько я понимаю, многие медицинские работники не обсуждают SUDEP с родителями или пациентами. Некоторые опасаются, что это напугает родителей. Как родители могут принимать правильные решения, если им не сообщают достоверные факты? Хотели бы вы, чтобы это право отняли у вас, и вы, в свою очередь, потеряли бы ребенка? »

Янковский затем добавляет спрос. «Пожалуйста, предоставьте все факты больным эпилепсией.Позвольте им делать выбор, основываясь на ВСЕЙ предоставленной информации. Это ваша ответственность как опекуна ».

Луч надежды в автоматизированном инструменте оценки рисков SUDEP

Удивительно, что многие врачи либо не слышат эти просьбы, либо игнорируют их. Нежелание многих врачей говорить о риске смерти или даже оценивать, насколько высоким может быть этот риск для конкретного пациента, подтолкнуло исследовательскую группу, в которую входит Greenwich Biosciences, к разработке компьютерной программы для детских неврологов под названием CHICA (Child Оздоровление с помощью компьютерной автоматизации).

В системе предусмотрена анкета для родителей, которая доставляется на планшете компьютера. Если ответы, которые они заполняют, предполагают повышенную вероятность SUDEP, компьютер говорит врачу поговорить об этом.

Мое послание неврологам: как вы посмели?

Я сильно боролся с этой колонкой. Я плакал, бушевал и проглотил свою ярость. Так много детей, взрослых и друзей — все полные надежд, все борющиеся за полноценную жизнь — не имели возможности принять меры предосторожности, чтобы потенциально спастись или спастись, потому что неврологи предпочли ничего не говорить.В то время как CHICA — это прогресс, идея о том, что врачи должны иметь подсказку компьютера , чтобы упомянуть о риске смерти, ужасает.

Для неврологов, когда я говорю это, я повторяю слова, которые слышал по всей стране от людей, потерявших близких:

Как вы посмели? Как вы смеете решать за нас должны ли мы знать о рисках смерти? Как вы смеете скрывать свой дискомфорт, связанный с обсуждением SUDEP и других потенциальных убийц эпилепсии, делая вид, что молчите для нашей пользы? Как ты посмел?

Это наша жизнь, а не ваша.Завтра кто-то умрет от СУДЭПа. И когда их близкие обнаруживают, что вы никогда не говорили им о риске, они будут осуждать вас всеми фибрами своей души, как и многие семьи до них.